— Не чудом, благодаря тебе, — заметила Птичка. — Такой маленький человек встал меж двух гигантов, под взором терминаторов и Рыцарей. В тот момент никто не знал как на это реагировать. Ты застал их врасплох. Этим был посеян хаос, разрушив первоначальные планы и затем вынудив их заново переосмысливать ситуацию. Ну и конечно эти смерти… они вовсе не бессмысленные. Их кровь отрезвила примархов. Если бы не умерли они, то возможно уже завтра умерли бы миллионы или миллиарды.
— Или не изменилось бы ничего, — с некоторым фатализмом заметил я, ведь как не крути вся жизнь под контролем Тзинча была одним сплошным цугцвангом, где любой следующий ход лишь ухудшает собственную позицию.
— Мордред, — позади меня раздался бас космодесантника второй роты. — Это тебе.
Развернувшись я принял довольно увесистую коробку, чуть больше локтя в ширину и с пол локтя в длину и в высоту.
— Что это?
— То немногое, что осталось от Тюхе и что согласно его воли было роздано между узким кругом лиц, в число которых почему-то попал и ты, — кратко и без эмоций, чётко по существу ответил космодесантник и тут же ушёл, ведь выполнил свою задачу и уже искал командира, дабы получить следующую.
Открыв коробку я нашёл в ней доску и фигуры для регицида, а также учебник по игре. Судя по состоянию фигур и доски ими почти не пользовались. Идеально отполированные, с уникальным дизайном… На внутренней стороне доски красовалось имя "Тюхе" и его боевое прозвище "Удачливый". Также там присутствовал список всех игр, сыгранных на этой доске. Здесь было всего двадцать пять записей, но каждая была уникальна. Тюхе даже с Мойраном сыграл, правда проиграл в девять ходов.
Астартес были величайшими воинами, каждый из них делал для победы невероятно много, но единственным шансом что-то оставить после себя были вот эти вещи. Уходящий на войну гвардеец оставлял семью, возможно даже детей, в которых вложил частичку себя. Лучшие герои порой могли быть удостоены высших наград, но это единицы.
Большинство умирало неизвестными героями, о которых порой даже сводок в летописи не останется. Ведь какими бы идеальными не пытались создавать космодесантников, в них всё равно оставалось очень много человеческого. Им было страшно потерять понимание собственного предназначения, им нужна была причина, чтобы умирать и побеждать, они хотели видеть идеал и равняться на Императора, примархов, капитнов своих рот. Более того, их привязанность порой могла быть даже куда выше, чем у людей. Нельзя даже представить, что испытал бы Тюхе, погибни Мойран в той дуэли.
Они были способны испытывать эмоции, знали что такое гнев и ненависть, могли узнать про сострадание и преданность. Как и страшились неизвестности, боялись, что в один день могут стать ненужными и лишиться возможности реализовывать свой потенциал на наковальни войны. Если так посмотреть, астартес куда больше похожи на людей, чем кажется на первый взгляд.
Это касалось и Тюхе, который знал, что вряд ли доживёт до конца Великого Крестового Похода. Со статистикой всё же трудно спорить. И пусть он никому об этом не говорил, но он очень боялся, что после его смерти о нём никто больше никогда не вспомнит.
Глава 46
Каждая внутренняя проблема — возможность для врага. Поэтому несмотря на проблемы отдельных личностей Великий Крестовый Поход неумолимо двигался к победе, оставляя за собой выжженные поля и курганы из сложённых в горы касок. Неважно сколько погибнет врагов и союзников, Империум поставил цель и она будет выполнена любой ценой, ведь на кону стояло само Человечество.
Или так должен был считать каждый гражданин Империума, вкалывая на производствах в три смены и молясь на икону Любимейшего Всеми Повелителя Человечества, пришедшего к власти через тотальное уничтожение всего того, что не нравилось ему. Да, звучит крайне двояко и за такие слова меня можно было уличить в любви к Хаосу. Но с объективной реальность я как-то не любил спорить. Император был тираном и диктатором. Именно он определил за Человечество путь и всеми силами пытался придерживаться выбранного им направления. Ну а то что он мудрее любого из людей… это конечно тоже аргумент, но уже для совсем другой дискуссии.
В любом случае как по мне лучше уж так, чем давать право выбора свинопасам, которые легко проголосуют за полное уничтожение Человечества. И даже не из личной выгоды, а потому что им в силу невежества просто не хватит сил понять, что их обманывают.
— Понимаешь, Адам, демократия это лажа. Ты вот Платона читал? — говорил я, двигая фигуры на доске.
— Что-то я притомился, Мордред, — ответил тот самый хирург, после чего встал из-за стола. — Пойду, проверю выдали ли мне новую партию лекарств. Половина экипажа из-за этих перелётов страдают от мигрени, а я ничего сделать не могу. Я вообще не уверен с чем это связано, но как-то уж так получается, что этим теперь тоже занимаются хирурги. Ох, лучше бы вместо летописцев терапевтов прислали.
— Ладно, в следующий раз продолжим наш диалог, — согласился я и так видя мат через два хода: Адам был не очень хорошим игроком в регицид.
А ещё Адаму не очень нравилась моя компания, как раз из-за моих монологов. Впрочем, я на него не обижался, даже когда видел, что он полностью игнорирует мои слова. У меня была потребность в общении, я общался, пусть мне и не отвечали. Всяко лучше, чем со стеной общаться.
— Можешь пообщаться со мной, — предложила Птичка. — Или сыграть в регицид. Я уже выучила правила.
— Ну давай…
— Ша-а-а-а! — вспорхнула птичка и лапками сбила короля. — Побеждает тот, кто сам задаёт правила!
В общем, Птичка конечно была прелестным и крайне образованным компаньоном, как и в душе её вовсе не царил хаос, но нужен был более… человечный собеседник, коим и стал Адам. Вынуждено стал, ведь выбора я ему не давал. Да и ему это тоже на пользу шло, вечно либо в книгах сидит, либо операции проводит. Живёт на работе и, что самое ужасное, кажется ему это по-настоящему нравится. Он даже пиво не пьёт. Кошмар. А ведь сегодня он пиво не пьёт, а завтра что? Империум продаст!
Так или иначе время шло, после победы на Зерване мы заполучили столь желанное преимущество и теперь рвались в бой, намереваясь порвать врага. Наверное впервые за долгое время Империум задавал темп, а не Рангда. И что самое главное, наши действия на Зерване, а вернее будет сказать отчаянный подвиг Мойрана и его дюжины избранных, нарушили планы врага. Зервана-4 должна была стать неприступной крепостью, бесконечной головной болью и словно волнорез рассекать наши атаки вглубь звёзд Гало. Но не стала.
— Так-с, чем бы заняться… — сложив игральную доску и фигуры, я встал на ноги и задумался.
Выбор был обширный. Можно сходить в тир и пострелять. Или же встретиться с сыном Бедивера, который после событий на Зерване относился ко мне дружелюбно и с радостью спарринговался в фехтовании. Или же можно подаканывать Адама, а то кажется что-то с моими нервами не так стало из-за протеза. Конечно, куда больше вероятно, что причина крылась в варпе, но аспирин какой-нибудь не помешал бы.
— О, точно, надо же и ремонт Рыцаря проверить, — вспомнил я и отправился к своему Рыцарю.
Вообще моего контроля в этом вопросе не требовалось, скорее уж Император лично явится со мной в регицид поиграть, нежели техножрецы забудут о своём долге. Тем более Рыцарь это не тостер какой-то, это стратегически важный ресурс, за которым следили день и ночь. Халатности в таком вопросе быть не могло.
— Сэр Мордред, машина уже полностью готова к новому бою, — произнёс дневальный на посту: посты находились рядом с каждым рыцарем из-за чего во всём ангаре одновременно находился целый батальон из дневальных, плюс рядом находился каждый десятый пилот, всё согласно кодексу Камелота и уставу Имперской Армии. — Техножрецы справились ещё три дня назад. Досрочно.
— Отлично.
Рыцарь немного изменился после битвы на Зерване. Теперь у него появилось имя, которое дали солдаты за меня. Я этот момент как-то упустил, да и плевать было на имя. Поэтому имя пришлось дать только после того, как уже все другие начали обращаться ко мне как к Хрустальному Рыцарю. Ну и вместе с этим черепа стали радужными, при этом общая палитра оставалась чёрно-белой, как и у легиона Вершителей Судьбы.