— Я всегда знал, что я другой, особенный. Император по понятным причинам не хотел допускать нас к противостоянию с варпом. Он хороший отец и мудрый правитель. Однако я правильно оценил свои силы, знал с чем столкнулось, отчётливо понимал что делаю и следовал плану, на крайний случай попросил об последней услуге своего брата. Я всё просчитал, потому что отличаюсь от тех глупцов-колдунов. Просто нужно было сделать всё правильно… — бурчал Мойран, а потом начал какую-то светскую беседу с призраками, которых видел только он.
— Мойран, — из динамиков Рыцаря раздался голос, но на него никакой реакции не последовало и я сделал шаг.
— Стой! Не подходи к нему, это опасно! — тут же защебетала Птичка, которая не теряла в этот раз самообладания, ведь черпала силу с позволения Тзинча и на неё не давило могущество самого Тёмного Князя. — Разве ты не видишь? Они уже завладели его душой.
— Но зачем? — задал я крайне глупый вопрос, ответом на который стал смех.
— Дурак взял протянутую нами силу, лучше бы он и дальше оставался с тем, что имел, — раздался шепот, что заглушался бульканьем котла.
— Его самонадеянность была забавной, как и стремление к совершенству, сути которого глупец понять не мог, — с лёгким недовольством добавил голос экстаза, недовольного тем что не успел отобрать право говорить первым.
— Самоуверенность и гнев в нём пылали ярким огнём в момент нашей встречи, но всё же слаб он был и душой, и телом, — третий голос говорил тихо, но даже от этого содрогнулась всё планета, а пелена ярости заставила в штыковую броситься несколько батальонов, сражавшихся с отродьями варпа.
— Но что главное… — протянул четвёртый голос, звучавший уже внутри меня. — Он как и все другие решил сыграть в игру, не зная правил. И вот он результат. Скоро он прилетит сюда и увидит всё сам, а мы… мы насладимся каждым мгновением партии, где он давно уже в положении цугцванга, с того самого момента, когда гордыня и амбиции затмили его взор.
Они говорили не о Мойране, это стало предельно понятно после слов Тзинча. И от такого страх стал распаляться во мне ещё сильнее. Мойран был в их партии лишь пешкой и марионеткой, если быть точнее инструментом, с помощью которого Императора поставят перед лицом истинной беспомощности. А если тот ещё и посмел оставить внутри своей души хоть какую-то сентиментальность, то зрелище обещало быть ещё более захватывающим. Они хотели видеть его слёзы.
Впрочем, главную ставку тёмные боги делали на другое. Всё же недооценивать Императора они не смели из-за жёсткого напора Тзинча. Поэтому расчёт был на то, что подобное расшатает стабильность внутри души Императора, внутри его окружения, а также внутри самих примархов. Ересь уже была спроектирована и нужен был лишь катализатор, то что заставит огромную конструкцию двигаться, а подпиленные опоры уже станут причиной сокрушительного поражения.
Масштаб непонятной, но всеобъемлющей и грядущей в скором будущем катастрофы давил меня, стараясь сломать. Надо было что-то делать, попытаться напасть на Мойрана и избавить его душу от мучений или же как-то образумить павшего во тьму примарха. Но вероятность успеха обоих вариантов стремилась к нулю о чём я понимал, чувствуя как смирение заставляет скрипеть даже сервоприводы Рыцаря, медленно преклоняющего колени перед тьмой.
— Да что ж это такое… — бессильно прошипел я, разрывая оболочку хрусталя.
Но внезапно хрусталь вышел из-под моего контроля и стал невероятно прочным. Тзинч не хотел, чтобы я сбежал, ему нужно было полное подчинение и упование своим могуществом. Для него это было шоу, одно из миллиардов, которые развлекают его в этот момент.
Птичка тут же присоединилась и клювом начала разбивать хрусталь, пока с треском деформировалась от нещадных ударов моя протезированная рука. Правой же я выхватил стаб-револьвер и выстрелами в собственные ноги разорвал последние оковы. Конечно всё это не обошлось без ран, но Машина полностью поглощалась хаосом и окончательно сошли с ума когитаторы, выдавая полотна мусорного кода, ведь даже вычислительные системы не могли противиться варпу. Поэтому лучше было даже отрезать себе ноги, лишь бы не оставаться в эпицентре тёмных сил, ведь шансов выдержать подобное у меня не было.
Спрыгнув прямо с Рыцаря, я сделал неуклюжий кувырок в момент падения и не обращая внимания на вывих помчался на выход.
— Мойран одержим! Повторяю, Мойран одержим! — кричал я в хранивший могильное молчание вокс-передатчик.
Силы варпа гнались за мной, поднимая вихри магии, что разносили смех тёмных богов. Им не нужно было убивать меня быстро, ведь от моего выживания ничего не зависело, как и от выживания Мойрана. Чтобы не случилось, всё равно в выигрыше останутся именно они, ведь сама суть смертных определяло их победу. До тех пор пока будем существовать мы, будут существовать и они. Их нельзя победить, это просто невозможно, ведь стреляя в них, ты всё равно попадал в себя.
Выбежав на край терм я оглядел позиции, на которых должны были уже закрепиться наши силы. Но передо мной предстали лишь трупы, погибшие от одного магического импульса. Без какого-либо труда Слаанеш забрала их души, ведь ей это ничего не стоило. В этот же момент с разных сторон ко мне начали подступать отродья варпа.
Медленно шествуя и источая чумное зловоние они тоже не спешили, ведь моё отчаяние им нравилось. Исчезла и воля Тзинча, который разочаровался в Мордреде, отказавшимся от столь щедрого предложения.
— Мне тоже нужны слуги, — раздался добродушный голос, влекущий мой разум в объятия покорного смирения.
— Повторяю, Мойран одержим! Он убил всех и полностью пал в объятия варпа! Откройте огонь с орбиты и превратите всё в пылающие руины! — продолжал кричать я, стреляя из револьвера в бесчисленную орду.
И вот остался последний патрон. Орда становилась всё ближе и я понимал, что они не собираются просто убивать меня. Сглотнув, я приставил к виску ствол. Да, возможно это ни на что не повлияет, ведь душа после смерти отправлялась в варп и там её наверняка ждала Слаанеш. Тзинч тоже помогать не планировал. Но лучше попытаться что-то сделать, чем попасть в лапы Нургла.
Как вдруг рука предательски задрожала.
— Сука… — стиснув зубы и закрыв глаза прошипел я.
Спустить курок было невероятно тяжело, всё моё тело и организм обратились против меня. Первобытные инстинкты, неосознанная часть мозга, гормоны — всё мешало мне сделать одно простое действие. Просто спустить курок. И всё же в какой-то момент страх перед чумной ордой и незавидной судьбой стал невероятно сильным. Всё должно было так и закончиться, но удар был нанесён с неожиданной стороны.
Мордред не хотел умирать. Он очень боялся смерти и участь чумного монстра нравилась ему больше самоубийства и прыжка в неизвестность, что принесёт смерть. А бороться одновременно и с собой, и с телом, и с Мордредом я просто не мог.
Глава 60
— Вот значит про что ты говорил, Тзинч, — без всякой надежды, выпустив последний патрон, произнёс я.
Чумное отродье даже не пошатнулось от выстрела, а огненная картечь мгновенно была поглощена меняющейся плотью. Нургл был настолько силён, что даже металл не выдерживал его чумы. Я старался не дышать, но глаза уже слезились, а кожа начала покрываться жуткими пятнами. А затем я просто упал от сокрушающей разум боли.
Зазвучали хлопки, сквозь пелену боли раздался рёв цепного меча и за считанные мгновения обезоруженные появлением второго легиона демоны падали замертво. Нулевое поле стремительно разрасталось с приближением флагмана второго легиона. Этот крейсер был довольно мал, однако он был способен входить в атмосферу благодаря гравитационным технологиям ксеносов. Примарх был доставлен прямо в сердце столицы Герелианы, стремясь к своему брату и разгоняя подступающую тьму.
Однако уже после выходки, едва подойдя к термам и поравнявшись со мной, примарх остановился и пошатнулся. Он был действительно силён и не имел отражения в варпе. Никакая магия не могла навредить ему, однако от физических угроз он не был защищён. Даже подавление одного демон принца на Альбе стоило ему большого труда, а сейчас на него обратили взор куда более опасные сущности, уже начавшие игру с его братом.