И всё же было в Шае нечто, что делало его куда сильнее всех других. Именно из-за этого Мойран и назначил его капитаном первой роты. Ведь даже заплутав во мраке и поглощённым смятением из-за тысяч голосов, что говорили абсолютную правду, Шай продолжал следовать своему пути. Его не удалось заманить в ложу, он никогда не искал большей силы и даже не разделял философии ордена.
Шай был простым словно лом. И невероятно стойко он сопротивлялся любым попыткам сделать из него нечто другое. Даже когда к хору голосов присоединился Тзинч и разум самого Шая полностью осознавал всю объективность и нерушимость приводимых аргументов… сам не понимая почему Шай отрицал любое изменение. Его легче было сломать, чем изменить.
С лязгом и искрами сдались сервоприводы и треском колени Шая раздробили искажённую варпом каменную плиту, из которой росли хтонические щупальца. Но в этот же момент в левой руке Шая засиял плазменный пистолет.
— Мне насрать кто или что ты. Ты сдохнешь, — прорычал Шай, вонзая дуло во тьму под собой.
Яркая вспышка осветила тьму и чудовищной силы взрывная волна начала хаотично распространяться не подчиняясь никаким законам физики. Одним за другим щупальца взрывались и струи плазмы вырывались из земли, одна из них расплавила кисть левой руки. В этот же момент демон ослаб и освободилась правая рука, которой Шай выхватил мельта-бомбу, предназначавшуюся для Мойрана.
— Так и знал, что она пригодиться куда раньше, — закрыв глаза, произнёс Шай и всё исчезло в огне.
Такими бомбами уничтожали самую бронированную технику и мало что могло защитить от направленного взрыва. Впрочем, даже если струя не была направлена в тебя, то находиться рядом всё равно было крайне опасно. Температура мгновенно могла убить простого солдата и даже космодесантниками было предписано кидать её подальше, чтобы не повредить силовую броню.
Колоссальные разрушения вызвал взрыв и демону ничего не оставалось как отступить, попытавшись рассеять взрыв. На ошмётки разлетелась хтоническая плоть, начав тут же исчезать, а ударная волна была порезана на куски и вышла даже где-то в двадцати метрах под землёй. Сам же Шай оказался отброшен и грудой расплавленного мяса остался лежать под чёрным небом Герелианы.
Ему не удалось прорваться вглубь терм, а от своей капсулы он продвинулся едва ли на пятьдесят метров, пытаясь найти проход вглубь многоуровневых бань. Правую руку оторвало вместе с левой ногой, от расплавленного доспеха шёл пар, а визор вышел из строя, как и все системы силовой брони. Температура внутри доспеха достигла чудовищных температур и даже чёрный панцирь не смог помочь. Раны были чудовищными, даже если бы здесь был отряд апотекариев с лучшим оборудованием, то не факт, что они успели бы помочь.
Шай умирал, мучительно и больно, а каждая секунда для него превращалась в целую вечность. Слишком слаб, чтобы победить, слишком силён, чтобы умереть быстро. Благо совсем скоро флот должен будет дать залп и стереть из мира всё, что случилось.
— Благо Император не успел увидеть всё лично, — подумал было Шай, как вдруг понял, что залп что-то задерживается.
Он хотел было посмотреть на небо, но глаза его вытекли. Однако в последний момент Шай почему-то увидел ослепительный свет. Само солнце сияло в небесах, которые ещё мгновение назад были чёрными из-за смога. Ничего красивее Шай за свою жизнь не видел и не увидит.
Буквально через считанные секунды после этого тысячи десантных капсул опустились на землю и раздался волчий рык. Десятки тысяч космических волков рвались вперёд и вёл их лично Волчий Король. От невероятной боли разрывалось его сердце, он не мог поверить в случившееся и ярость его разделялась всей Сворой, что сражались бок о бок с золотыми воинами и Сёстрами Безмолвия.
Неостановимой волной шло наступление и вокруг руин столицы стремительно сжималось кольцо. Леман Русс был беспощаден и одним за другим уничтожались как демоны, так и одержимые, среди которых находились и космодесантники. Особенную опасность представляли владельцы ошейников, которые вели полчища отродий в бой и пытались остановить смертных.
И чем сильнее сопротивлялись демоны, тем яростнее становился натиск Леман Русса. Столь отчаянное сопротивление и заваливание мясом говорило лишь о том, что враг не хотел пускать кого-то в термы. А это в свою очередь значило, что имелся шанс помешать планам сущностей.
— ФРЕКИ, ГЕРИ!!! — словно буран пронёсся громогласный клич Леман Русса.
И вперёд него ринулись его братья, самые настоящие звери и верные спутники Волчьего Короля, вскормленного волчицей. Громадные волки разделились и вгрызлись в ноги осквернённого Рыцаря. Столь чудовищна была их хватка, что даже сервоприводы могучей машины оказались бессильны. Грозно рыча и разрывая металл зубами, они загнали очередную добычу.
Леман Русс же разогнался до чудовищной скорости и могучим броском передал весь импульс своего движения в Дионисийское Копьё, что было подарено самим Императором. На этом оружие легион и примарх принесли клятву верности. В этом броске была заключена как огромная ярость обращённая на врага, так и желание избавиться от самого копья, что сделало бросок невероятно сильным.
И как только Рыцарь упал, то Леман Русс тут же выхватил свой меч и взобрался на поверженного врага, чтобы осмотреть поле боя и выцепить хищным взглядом новую цель. Загнать, окружить, отделить от других, уничтожить — такой была тактика и стратегия Космических Волков, однако взгляд Леман Русса пал на конечную цель, на саму столицу уже изолированную. Других врагов не осталось, надо было прорываться к центру, но там уже шла битва. И участие в ней принимал сам Император.
— Вы не успели. Ваш отец сделает это сам, — раздался голос кустодианца в воксе от чего Леман Руссу стало невероятно обидно. — И вам не стоит столь безрассудно пользоваться его подарком.
— Подарком?! — взревел Леман Русс и весь свой гнев обратил на медальон, что он часто носил, пусть и не на встречах с Мойраном. — Как ты мог, Мойран?! Зачем ты это сделал?!
И в ярости Леман Русс сорвал с шеи медальон. Некоторое время он стоял и не мог найти в себе силы поверить в случившееся. Как такое могло случиться с одним из них? С трудом спустя долгие пять минут Леман Русс просто бросил медальон рядом с поверженным Рыцарем, чей хрусталь постепенно превращался в пыль.
В тот день из истории Империума навеки исчезли два легиона. Вместе с собой Император привёл силы сразу девяти легионов, но в финальном штурме участвовал только он сам, кустодианцы, а также Сёстры Безмолвия. Все знали, что там произошло и та решительность, с которой Император сделал то, что должен был, несмотря на личные чувства, сильно повлияла на Леман Русса, как и то, что он не успел прорваться.
В тотальной зачистке были задействованы силы преимущественно Гвардии Смерти и Тёмных Ангелов. Это вызвало вопросы у самого Леман Русса, который очень хотел хотя бы здесь компенсировать свою неудачу. Однако Император сказал, что только эти два легиона могут идеально выполнить задачу благодаря своему опыту, знаниям и технологиям.
Зачистка продолжалась семь дней, Мортарион лично вёл своих лучших воинов сквозь чумные подземные ходы и лично следил за точечным уничтожением каждого проклятого артефакта. Просто взрывать всё было нельзя, необходимо было точно удостовериться в уничтожении, ведь даже уничтожение планеты не могло гарантировать, что артефакт не будет украден каким-то демоном в последний момент или же защищён силами хаоса. Ведь даже провалившись в огненные недра, артефакт может быть найден спустя тысячи лет врагами Человечества.
Эти события закалили Тёмных Ангелов, но ещё повлияли и на Мортариона, из-за молчаливости которого никто этого не заметил. Он молча выполнил каждый приказ Императора и никак не прокомментировал случившегося. Также он, как и другие, не задавал вопросов о том, что случилось, прекрасно зная ответ. В тот день Мортарион окончательно убедился в том, кем именно являлся его Отец.