Всё ради победы и уничтожения врага.
— ПРОМЕТИЙ!!! — закричал я, не давая и шанса каким-либо помехам в воксе остановить очередной приказ.
И прямо во врагов полетели фляги со слитым в них топливом. Для улучшения конструкции мы использовали связки, с самодельными взрывными устройствами, которые после взрыва расплёскивая адское пламя повсюду. А когда начали кончаться батареи и патроны, то помимо трофейного оружия в ход пошло и оружие ближнего боя. Были сформированы отдельные отделения, вооружённые как саблями, так и дубинками, обмотанных колючей проволокой. Топоры и лопатки, штыки и два цепных мечах, забранных у прошлых офицеров Кровавого Договора.
Раздавались взрывы в блиндажах первой линии обороны, но стоило врагу только подумать, что он зачистил периметр, как по вырытым подземным туннелям и узким лазам выбирались солдаты, после чего вываливались в траншею и завязывали жестокий кровавый бой.
— СДОХНИТЕ ИМПЕРСКИЕ ПСЫ!!! — кричал враг, не понимая откуда у него в тылу отделение криговцев.
Мы держали участок почти в пятьдесят квадратных километров и имели огневой контроль над территорией в разы больше. И во многом этот успех достигался благодаря тому, что мы вырыли уже всё вокруг и продолжали рыть, превращая любое продвижение противника в лютый ад. Даже в случае полного захвата позиций он ещё будет недели зачищать эти позиции, пока сидящий в норе однорукий и одноногий криговец будет ждать его с гранатой без чеки.
И снова я высунулся из-за нашего передвижного укрытия, сделав выстрел из плазменной винтовки и уничтожив очередного элитного бойца. Сразу же раскалённый воздух вышел из системы охлаждения. Плазменное оружие было крайне ненадёжным и даже криговская модель была надёжной лишь относительно других моделей. Из строя могло выйти что угодно, а всё из-за перегрева. Но зато мощность компенсировала все риски.
— НАСТУПАЕМ!!! — закричал я и платформа продолжила движение.
Изредка делали залп дробовики, стволы которых торчали из специальных бойниц, останавливая даже самого яростного безумца, решившего что успеет добраться к нашему укрытию и навязать ближний бой. А если становилось совсем худо, то в ход шёл огнемёт, хотя эффективность его порой была слишком низкой. Мы сражались с самыми настоящими психами, которые жили в постоянном окружении огня и стали. Даже когда загоралась их униформа, они превратившись в факелы пытались обугленными пальцами вцепиться в наши глотки.
Но на нашу тактику Кровавый Договор ещё не нашёл эффективного противодействия. И в очередной раз, навалившись сразу с трёх сторон, мы отбросили их, после чего без лишних прелюдий начали собирать трофеи. Я же не стал возвращаться в штаб, отправив туда лишь связистов и других офицеров. Мне требовалось лично проследить за ещё одной операцией, что вот-вот начнётся.
— Силовая установка работает? — спросил я, проходя мимо Тихого, начавшего отделять повреждённый панцирь от расплавленной плоти убитого мной противника.
— Да. Вернули её в строй.
— Лебёдка? Пусковая установка?
— Инженеры сделали всё в лучшем виде.
— Отлично, — ответил я и встал на стрелковую ступень, после чего достал бинокль и посмотрел в сторону подбитой «Химеры». — Чёрт, далековато. Но риск того стоит.
Метким выстрелом мы подбили «Химеру» в момент отступления ещё два наката назад. Она высадила пехоту, прикрыла, а затем начала отступать. Двигатель её вышел из строя, экипаж покинул технику и отступил. Однако она ещё была способна стрелять, а нам как раз не хватало ещё одного мультилазера и тяжёлого болтера. А если ещё и починить удастся… шансы были.
И дав команду я отправил фактически на верную смертью группу бойцов, прямо по подготовленному туннелю, который мы рыли круглые сутки.
— Стреляй, — дал я команду и пусковые установки сделали залп.
И вместо мин из переделанных миномётов полетели крепкие штыри, к которым была привязана лебёдка и другие тросы. У самих бойцов также имелись простые детали, с которыми у них получится закрепить тросы. Должны успеть, если повезёт даже отступят. Враг наверняка такой дерзости не ждёт.
Парни сработали быстро, а затем загудела силовая установка, как и вход пришла наша «Горгона». Всё это вместе позволяло тащить «Химеру» относительно быстро.
— Решили не отступать, настоящие солдаты, — буркнул я, глядя как посланные бойцы залезли внутрь «Химеры», готовясь начать ответный огонь на подавление, ожившего противника в траншеях по ту сторону фронта.
Под гул лазеров и взрывы вражеских снарядов проходила эта безумная операция. Осколки то и дело рвали броню, грохот плазмы уничтожил тяжёлый болтер. Но в конечном итоге «Химера» оказалась у нас, а инженеры быстро вытащили тела и приступили к ремонту в жестоких полевых условиях.
— Отлично! Тела врагов выложить перед траншей на замену мешкам с землёй. И залейте ров прометием снова, огня они хоть и не очень бояться, но горят всё же красиво, — отдал я приказ и направился обратно в штаб.
Топлива у нас было относительно много, куда больше, чем нам нужно было для единичной техники, оставшейся в строю. Так что мной специально создавалась уязвимость некоторых мест обороны, но как только враг преодолевал бруствер и устремлялся к иллюзорной бреши, то поджигалась пропитанная прометием земля и наступление захлёбывалось.
Правда в третий раз подобное вряд ли сработает. Они же не настолько тупые, хотя их жестокость и кровожадность не стоит недооценивать. Однако в любом случае нам требовалась очередная перегруппировка. Каждый так бой приносил потери, а наша разведка в тылу теперь замечала лишь врагов и угрозу полного окружения. Связь с главным штабом также вернуть не удалось.
И как бы эффективно мы не оборонялись, рано или поздно наши боеприпасы и людской ресурс закончатся. При чём им не обязательно кончаться до нуля, ведь потеря даже сорока процентов личного состава станет критической из-за чего мы потерям существенную часть боеспособности, что упростит продвижение для врага в разы. Кроме того остановить процесс окружения мы не можем. А единственная причина по которой мы держимся это скорее тот факт, что наступление врага куда более масштабное и подобные очаги его мало интересуют.
— Сержант! «Часовые» на горизонте! — раздалось донесение связиста. — Разведка докладывает, что это техника Имперской Гвардии!
— «Часовые»⁈ В Корпусах Смерти разведкой занимаются Всадники Смерти! Мы не используем эту технику!
— Это группировка, занимающаяся осадой города-улья!
— И что они забыли здесь⁈
— Отступают! Они запрашивают у нас место для размещения раненых, докторов и медицину!
— Свяжите меня с ними, — произнёс я, переключая канал связи на своём воксе. — С кем говорю⁈
— Капитан Алистер Крант, командую…
— Слушай меня сюда, Алистер, у нас нехватка боеприпасов и солдат, оборону держат калеки и только одному Богу-Императору известно сколько накатов врага мы ещё выдержим! Мы вскрываем глотки тяжелораненым и формируем отряды пехоты ближнего боя, чтобы сэкономить истощающиеся ресурсы! А ты запрашиваешь у меня место размещения для раненых⁈ Приводите всех, мы найдём для них место в строю, но прежде ответить на вопрос: КАКОГО ХРЕНА ВЫ БЕЖИТЕ И КАК ПОЛКОВНИК КРАЙЗЕР ПРОПУСТИЛ ВАС ЧЕРЕЗ СВОИ ПОЗИЦИИ⁈
Глава 81
— Сорок первое тысячелетие, «Леман Русс» мне в ангар…
— Сорок второе, сержант…
— Тем ещё хуже, — отмахнулся я, глядя пара инженеров сконструировали шедевр человеческой мысли.
Сраная телега с тяжёлым болтером запряжённая в единственную лошадь, которая оскорбительно фырчала. Вот оно, будущее, прогресс. Мы собрали два мобильных отряда из того, что было. И всё ради горстки предателей, дезертиров, трусов и просто безвольных кусков дерьма, что бросили свои позиции и каким-то образом не были расстреляны. Хотя в глубине души я понимал причину, но гнев мешал мне мыслить здраво.
Позорное отступление они называли перегруппировкой. Пока мы стояли на позициях и находили возможности для победы, они бежали назад и искали оправдания. И я куда легче мог простить слабость, да даже предательство, но не подобную трусость. Однако даже в данной ситуации я старался держать себя в руках, копя и храня этот гнев для последней битвы. Не ради Бога-Императора и этой мёртвой планеты, а ради себя, ведь считал что такой поступок правильный.