— Окороти язык, Уоррен!
— Сэр, я понимаю, что вы расстроены. Но мне нужно…
— Хуеву тучу денег! И что взамен? Батя… Его этот город прикончил. Я плачу налоги, их поднимают каждый год, как по часам прямо. И что? Хотите арестовать кого-нибудь? Блядского мэра своего арестуйте.
Когда Лора наконец заговорила, голос ее был так тих, что полицейский чуть не прослушал:
— А сказали, какой свитер?
Бризбуа перевел взгляд на нее:
— Что?
— Свитер — они сказали, какой свитер? Зеленый? Зеленый кардиган?
— Э-э… — Он полистал блокнот. — Нет, кажется, синий. С узором.
— Каким узором?
— Точно не скажу. На фотографиях будет видно, а сам свитер судмедэксперты заберут. Почему вы спрашиваете?
— Я… просто так. Это не очень важно. Уже.
За окном неслышно зашептал фён — потек с далеких горных склонов, пополз вдоль подножий. На улице Огден растают отпечатки покрышек в слежавшемся снегу — сначала слякоть, затем топкая водица. Следы ДТП постепенно исчезнут — кроме одной четкой резиновой полосы на асфальте, долгого юза, другой след, что ведет к ограждению у моста. Этот останется надолго.
Тебя спрошу —
Кто нонче мугу?[1]
5
К приезду Бризбуа группа реконструкции уже сворачивалась. Установили разметку для аэросъемки; в свете прожекторов дыхание светилось зимними радугами.
Бризбуа начал с констеблей из группы:
— Колин. Грег.
Констебль постарше, Колин, поднял голову, улыбнулся:
— Сержант Бризбуа. Как мило, что вы нас навестили.
Никогда не называли его Мэттью. Больше толком никаких поклонов его чину.
Бризбуа приехал по вызову.
— Пейджер в куртке. Куртка в гардеробе.
— В каком гардеробе?
— У меня было свидание с искусством. Пришлось в машине переодеваться. Надеюсь, тебе легче.
Хорошо бы на этом и закончить. Хрен там.
— Ты что, не мог из кинотеатра сбежать? Показал бы жетон, вернули бы деньги.
— Не с таким искусством.
Грег, констебль помоложе, засмеялся:
— Только не говори, что в стрип-баре козлом скакал, пока мы тут морозимся.
— И не с таким.
Сержант Мэттью Бризбуа ходил на «Лебединое озеро» — ежегодная постановка городской балетной труппы, и билет его жены лежал на соседнем сиденье. Бризбуа вздохнул:
— Ладно, покончим с этим. Я был на балете. Мы с женой купили абонемент. Жена купила. На двоих. В общем, билеты были, не хотелось профукать.
— На балете? Типа «Петрушка»?
— Нет, не «Петрушка».
— Петрушка? — переспросил Грег. — У меня девка одна была — с ней как-то вышла такая петрушка…
— Ха, — сказал Колин, — а какая петрушка у меня как-то раз вышла с женой… — Он глянул на стаканчик в руке Бризбуа — над стаканчиком вился пар. — Но за кофейком к «Тиму» успел забежать. Мы следователи, мы такие вещи подмечаем.
— Нам, я так понимаю, тоже принес? — спросил Грег.
— Нес. По дороге уронил. — Бризбуа глотнул кофе — громко и с расчетливым удовольствием. — Ну, — сказал он, — что тут у нас?
— «Понтиак-олдсмобиль». Съехал с горки, потом с дороги, вон там. На лед, похоже, угодил. На мост не вырулил, вылетел на насыпь. Кувырнулся раза два, может, три.
— «Олдсмобиль»? — переспросил Бризбуа. — Это ж гора железа. Их даже не выпускают больше. Сколько уже — лет десять минимум. Итак… Мужчина. Пожилой. Чей-то дедуля. Да?
Колин кивнул:
— Умер на месте. До сих пор там. Непонятно, как его выковыривать.
— Пристегнут?
— Не-а.
— Номера проверили?
— Ага. На машину ничего. Даже за превышение скорости.
— А на водителя? — спросил Бризбуа. — Через ПБД прогнали? — То есть через центральную полицейскую базу данных. Любое столкновение с полицией — задержанный, свидетель, фигурант в любом рапорте, от домашней ссоры до жалоб на шум, — и имя водителя мигом всплывет.
— Почти ничего. Пару недель назад подал заяву — кто-то у дома ошивался среди ночи. Оказалось, кустик.
Типичная стариковская жалоба. «Ребятки, а ну брысь с моего газона!»
Сеялся снег, призрачные хлопья таяли от прикосновения. В беззвучной пульсации полицейской мигалки Бризбуа со старшим констеблем отошли туда, где машина спорхнула с дороги. Следы покрышек — с асфальта в утрамбованный снег, затем в пустоту.
1