Он снова глянул в иммиграционную анкету.
— А, ну да. «Амбассадор», в Икедже. Очень близко. Из аэропорта видно. Шикарные апартаменты. Наверняка есть магазины, купите фотоаппарат, сможете… — он задумался, подыскивая слово, — обессмертить свое пребывание в Лагосе. — Улыбка его смягчилась, он принялся складывать ее вещи в сумку, и первым журнал — плоско, на самое дно.
Не заметил.
Не взрывчатку, не наркотики, не деньги в нычке. Гораздо взрывоопаснее. А он не заметил.
Пока он застегивал молнию, она украдкой сунула сто долларов в кармашек юбки.
— Прошу вас, мэм. Приятно провести время.
— Спасибо. Обязательно. — Она подхватила свой багаж, медицинские справки запихала в карман сумки, заторопилась.
— Мэм?
— Да?
— И последнее. Скажите, вы слыхали о нашей нигерийской беде? О четыре-девятнадцать?
7
Так говорил отец, уходя. Так сказал отец Лоры, когда они виделись в последний раз. «Тебя я люблю».
Почему он так сказал?
«Тебя я люблю». Сколько лет она не слышала такой конструкции.
Миссис Кёртис протянула сержанту Бризбуа очередную чашку чая. Сказала:
— Трудно вам, наверное, каждый день с такими вещами сталкиваться. Простите.
Лорина мать извиняется перед полицейским за смерть своего мужа.
«Жену подозреваем?»
«Жену всегда подозреваем».
Близнецы пытались просочиться назад из столовой. Уоррен вернулся из кухни с сырными шариками. Он кипел, к чему вообще был склонен. А Лора? Лора раз за разом проигрывала в голове на веки вечные последние слова отца: «Тебя я люблю».
Бризбуа спросил, принимал ли Лорин отец лекарства, в ответ услышал: нет, даже ибупрофен не пил. Теперь сержанта интересовали явные нестыковки в отцовском маршруте.
— Миссис Кёртис, — Хелен, можно так? — в подобных ситуациях мы обычно подробно расписываем последние сутки. — На кофейном столике лежала карта города. — Ваш муж работал на восточной сортировочной, на тропе Черноногих, правильно?
Мать кивнула.
— Но происшествие случилось на Огден. Насколько я понимаю, он ехал не в ту сторону. Почему? Что-то забыл, развернулся, поехал домой? Как думаете?
— Может быть. Не знаю.
Вмешался Уоррен:
— Вам не кажется, что ей вполне достаточно на сегодня?
— Разумеется, — сказал сержант Бризбуа. Допил чай, встал и, уже застегивая куртку, спросил как бы мимоходом: — Хелен, у вашего мужа не было причин опасаться за свою жизнь, вы не знаете?
Уоррен фыркнул:
— У бати? Ерунда какая.
Мать глянула на полицейского, удивленно склонила голову:
— Почему вы спрашиваете?
— Нипочему. Но… Он ехал с такой скоростью — слишком гнал. Судмедэксперт проведет вскрытие — в подобных делах всегда проводят. Проверят кровь на алкоголь, посмотрят, нет ли рубцов на сердце, кровоизлияния в мозг. Может, ваш муж просто-напросто уснул за рулем. Вы сказали, у него в последнее время по ночам были проблемы. Бессонница?
Мать кивнула.
— Среди ночи молоко в микроволновке грел, я часто слышала. Иначе не мог заснуть. — Перевела взгляд на кресло Генри и снова уплыла в свой мир между мирами.
— Может, в том и дело, — сказал Бризбуа, натягивая фуражку. — Усталость водителя. Просто, понимаете… есть такая вещь, называется «грязевые следы». Они остаются внутри отпечатков покрышек. Когда автомобиль едет с большой скоростью, а потом его поворачивает против импульса движения, даже если не применялись тормоза, возникает напряжение. Это видно: машина едет в одну сторону, колеса повернуты в другую. В следах покрышек там, где машина ушла с дороги, мы обнаружили очень четкие грязевые следы. Если человек засыпает за рулем, а потом вдруг просыпается и выворачивает руль, такие следы останутся. Но тогда ваш муж пытался бы свернуть обратно, на дорогу; следы уводили бы его к мосту. А тут наоборот. От моста, к насыпи.
Бризбуа запустил в них этими данными, как глубинной бомбой, и теперь внимательно наблюдал за реакцией. Мать, похоже, совсем запуталась. Сын жевал сырные шарики и хмурился. Дочь и не вздрогнула — кажется, почти не дышала.
— Ну, значит, батя растерялся, — раздраженно сказал Уоррен. Облизал пальцы, заляпанные оранжевым. — Свернул не туда. Вы к чему клоните?
— Мы нашли второй отпечаток покрышек. Позади, выше по дороге, на спуске с холма. Кончается задолго до моста.
Уоррен склонился ближе:
— Вы считаете, его кто-то согнал с дороги?
— Вполне возможно.
— Я так и знал! Быть такого не могло, чтоб батя так мчался! Он всегда трясся над правилами. И травмы такие, это же… — И он умолк.