Битва с волнами была сложной и опьяняющей. К семи утра оба рыбака держались из последних сил, поэтому Альваренга объявил небольшой перерыв для завтрака. Волны не утихали, и, вспоминая впоследствии о былом, оба удивлялись собственному решению. КАКАЯ СИЛА ОВЛАДЕЛА ИМИ И ЗАСТАВИЛА ПОВРЕМЕНИТЬ С ВОЗВРАЩЕНИЕМ НА БЕЗОПАСНЫЙ БЕРЕГ, ПУСТЬ ДАЖЕ И НА НЕСКОЛЬКО МИНУТ? Однако ж голод творит с мозгом человека странные вещи, и где-то в глубине своего разума, занятого одновременно решением нескольких вопросов, Альваренга решил, что не будет ничего плохого в том, если они позволят себе такую роскошь, как пятнадцатиминутный перерыв на завтрак.
Альваренга достал мексиканские лепешки тортилья, лук и помидоры. В целлофановом мешке находилось четыре фунта говяжьей печени с кровью. Подержать тортильи над огнем, как это делалось в обычных условиях, было нельзя, однако из холодных кукурузных лепешек с печенью и помидорами получился хороший ролл. Рыбаки ели быстро. При этом Альваренга не выключал мотор, а держал его на холостом ходу, пока они с Кордобой заталкивали себе в рот тортильи с начинкой. А лодка между тем шла меж волнами. После еды Кордоба воспрянул духом, но вместе с пищей он получил от Альваренги и строгое внушение. «Мне, — сказал тот, — требуется помощь, поэтому ты должен начать вычерпывать воду из лодки».
Закончив завтрак, Альваренга запустил мотор на полную и продолжил прокладывать нелегкий курс к берегу. Он заметил, что видимость стала лучше — завеса туч приподнималась, открывая обзор на многие мили вокруг. Пока что никаких признаков земли, но они медленно к ней приближались. Скоро должны появиться горы. Они всегда появлялись первыми, как мазки на горизонте, сулящие обещание твердой земли. Даже если ему не удастся добраться до безопасной лагуны Коста-Асуль, Альваренга знал, по крайней мере, шесть других мест вдоль побережья, где можно было найти временный приют.
Было восемь часов утра, когда Альваренга впервые заметил звуки, говорящие о перебоях в работе двигателя. Это были не просто капризы перегруженного механизма. Звуки, которые начал издавать двигатель, больше напоминали икоту или тихое ворчание человека, прочищающего горло. Механизм производства фирмы «Yamaha» работал все время идеально, но дело в том, что этот же самый мотор выходил из строя неделю назад. Через десять минут Альваренга был вынужден признать, что болезнь двигателя приняла хроническую форму.
Рыбаки в Коста-Асуль относились к восстановленным двигателям с подозрением. Прежде чем взять такой мотор в море, они обычно монтировали его на импровизированном стенде на суше, заводили и оставляли так работать на несколько часов. Нужно было обкатать механизм. «Иногда от таких моторов отваливаются целые куски. После ремонта мы всегда давали движку поработать, по крайней мере, несколько часов. А на сей раз, с этим мотором, я не стал заморачиваться», — признается Альваренга.
Звук работающего двигателя продолжал меняться. Партнеры стали обсуждать, что это могло бы значить. Может быть, в него попала вода? Они пришли к мнению, что вряд ли свечи вышли из строя. При такой неполадке мотор обычно начинает чихать и фырчать, но это можно легко устранить, разобрав его и промыв свечи в бензине, после чего можно смело продолжать путешествие. В данном случае болезнь скрывалась глубоко в недрах мотора, и он постепенно начинал терять свою мощь.
Около девяти утра Альваренга заметил горы на горизонте. Они находились примерно в двадцати милях от берега. Альваренга сдернул капюшон с головы и принялся искать знакомые ориентиры. Теперь можно было обойтись без электронных приборов. По этому участку акватории он плавал сотни раз. Оставалось преодолеть только лишь одну последнюю довольно серьезную опасность — зловещую полосу прибоя у берега, где волны обычно бывали просто огромными. Причаливать к берегу в шторм было настолько опасно, что рыбаки, бывало, вцеплялись в перила лодки, готовые при первой же опасности сигануть в океан. Пусть их лучше выбросит на берег прибоем, чем накроет собственной перевернувшейся лодкой.