| He stood very straight and listened to the person on the dark bed in the completely featureless night. The breath coming out of the nostrils was so faint it stirred only the furthest fringes of life, a small leaf, a black feather, a single fibre of hair. | Монтэг резко выпрямился и прислушался к дыханию той, что лежала на постели в кромешном мраке комнаты: дыхание было слабым, чуть заметным, в нем едва угадывалась жизнь - от него мог бы затрепетать лишь крохотный листок, пушинка, один-единственный волосок. |
| He still did not want outside light. | Он все еще не хотел впустить в комнату свет с улицы. |
| He pulled out his igniter, felt the salamander etched on its silver disc, gave it a flick.... | Вынув зажигалку, он нащупал саламандру, выгравированную на серебряном диске, нажал... |
| Two moonstones looked up at him in the light of his small hand-held fire; two pale moonstones buried in a creek of clear water over which the life of the world ran, not touching them. | Два лунных камня глядели на него при слабом свете прикрытого рукой огонька, два лунных камня, лежащих на дне прозрачного ручья,- над ними, не задевая их, мерно текли воды жизни. |
| "Mildred ! " Her face was like a snow-covered island upon which rain might fall; but it felt no rain; over which clouds might pass their moving shadows, but she felt no shadow. | - Милдред! Ее лицо было, как остров, покрытый снегом, если дождь прольется над ним, оно не ощутит дождя, если тучи бросят на него свою вечно движущуюся тень, оно не почувствует тени. Недвижность, немота... |
| There was only the singing of the thimble-wasps in her tamped-shut ears, and her eyes all glass, and breath going in and out, softly, faintly, in and out of her nostrils, and her not caring whether it came or went, went or came. | Только жужжание ос-втулок, плотно закрывающих уши Милдред, только остекленевший взор и слабое дыхание, чуть колеблющее крылья ноздрей - вдох и выдох, вдох и выдох,- и полная безучастность к тому, что в любую минуту даже и это может прекратиться навсегда. |
| The object he had sent tumbling with his foot now glinted under the edge of his own bed. The small crystal bottle of sleeping-tablets which earlier today had been filled with thirty capsules and which now lay uncapped and empty in the light of the tiny flare. | Предмет, который Монтэг задел ногой, тускло светился на полу возле кровати - маленький хрустальный флакончик, в котором еще утром было тридцать снотворных таблеток. Теперь он лежал открытый и пустой, слабо поблескивая при свете крошечного огонька зажигалки. |
| As he stood there the sky over the house screamed. | Вдруг небо над домом заскрежетало. |
| There was a tremendous ripping sound as if two giant hands had torn ten thousand miles of black linen down the seam. | Раздался оглушительный треск, как будто две гигантские руки разорвали вдоль кромки десять тысяч миль черного холста. |
| Montag was cut in half. He felt his chest chopped down and split apart. | Монтэга словно раскололо надвое, словно ему рассекли грудь и разворотили зияющую рану. |
| The jet-bombs going over, going over, going over, one two, one two, one two, six of them, nine of them, twelve of them, one and one and one and another and another and another, did all the screaming for him. | Над домом пронеслись ракетные бомбардировщики - первый, второй, первый, второй, первый, второй. Шесть, девять, двенадцать - один за другим, один за другим, сотрясая воздух оглушительным ревом. |
| He opened his own mouth and let their shriek come down and out between his bared teeth. | Монтэг открыл рот, и звук ворвался в него сквозь его оскаленные зубы. |
| The house shook. | Дом сотрясался. |
| The flare went out in his hand. | Огонек зажигалки погас. |
| The moonstones vanished. | Лунные камни растаяли в темноте. |
| He felt his hand plunge toward the telephone. | Рука рванулась к телефону. |
| The jets were gone. | Бомбардировщики пролетели. |
| He felt his lips move, brushing the mouthpiece of the phone. | Его губы, дрогнув, коснулись телефонной трубки: |