— Анька, тебе не кажется, что наша училка по химии — инопланетянка?
— Кажется, — отвечает Анька. — Давай проверим?!
— Давай!
Жили-были мама, папа и девочка Маруся. И всё у них шло прекрасно. Папа бегал по магазинам, обеды готовил, стирал, шил… короче, хозяйством занимался. Мама в цирке работала акробатом-эксцентриком: она складывалась в несколько раз и забиралась в малю-у-усенький сундучок. Зрители ей за это аплодировали, а в кассе ей за это платили денежки.
Ну а девочка Маруся ходила в школу.
Так они и жили.
Но вот в один прекрасный день… мама исчезла.
Неделю мамы нет, две недели… месяц… Как сквозь землю провалилась.
Девочка Маруся уже и волноваться начала.
— Не волнуйся, доченька, — успокаивает её папа. — Найдётся мама.
А тут звонок в дверь: дзинь-дзинь. Заходит в квартиру модно одетая женщина.
— Вот и мама пришла! — улыбается папа.
— Папа, ты что?! — говорит Маруся. — Какая ж это мама?!
А папа рукой машет.
— Доченька, ну не всё ли тебе равно? Была одна мама, теперь другая. Все женщины одинаковы.
А незнакомка потрепала Марусю по щеке и сказала:
— Новая вещь, детка, она завсегда лучше старой.
Потом к маминому шкафу подошла и створки распахнула.
— Ух ты! — обрадовалась. — Одёжки сколько! Да вся моднявая!
Звали новую маму Дарья Петровна. Работала она продавщицей. Пивом торговала.
Ну что ж… стали опять они жить втроём. Папа, Маруся и Дарья Петровна.
Да только с того дня снится Марусе каждую ночь один и тот же сон. Словно бы хоронят её на кладбище. И она присутствует на собственных похоронах. Но её никто не видит, кроме Дарьи Петровны.
А Дарья Петровна с нехорошей такой усмешечкой говорит:
— Вот ты, Маруся, и померла наконец.
В одну из ночей проснулась Маруся от страха и видит, что не у себя в кроватке она лежит, а в тёмном лесу.
Да ещё и связанная по рукам и ногам.
Еле развязалась Маруся и побежала домой. Прибегает — а там свадьба. Папа на Дарье Петровне женится!
Вбежала Маруся в комнату.
— Папа! Папа! — кричит. — Дарья Петровна меня связала и в тёмном лесу бросила!
А папа молчит и как-то странно на Марусю смотрит. И все гости тоже умолкли и тоже странно смотрят.
— Доченька, — наконец говорит папа. — Откуда ты взялась? Мы ж тебя вчера похоронили. И поминочки справили.
— Как похоронили? — обалдела Маруся.
— Очень просто, — отвечают гости. — Ты умерла, мы тебя в гроб положили, снесли на кладбище и в землю зарыли.
— Да! Да! — выскочила из-за стола Дарья Петровна. — Умерла, умерла, детка! Так что нечего тута… У нас и справочка с печатью имеется о твоей смерти.
И машет у Маруси под носом справочкой с печатью.
— Но папа, папа! — чуть не плачет Маруся. — Вот же я, живая! Неужели ты мне не веришь?!
— фу-у, — папа пот со лба вытирает. — Ну я-то, доченька, положим, тебе верю. Но это же ничего не значит, раз справка с печатью имеется.
— Да что ты с нею разговариваешь?! — орёт Дарья Петровна. — Не видишь что ли, что она самозванка! Гони её в шею!
— Вот именно, в шею! — подхватили гости. — Умерла так умерла!..
Папа обнял Марусю за плечи и шепчет ей на ухо:
— Доченька, ты бы, и правда, ушла отсюда. Погулять. А я тебе рубль дам. На мороженое. А, дочурка?..
— Мороженое, папа, стоит дороже, — со вздохом отвечает Маруся.
— А ты купи половинку. А то у меня только рубль. Остальные деньги Дарья Петровна забрала.
А Дарья Петровна их разговор подслушивает.
— Обойдётся без мороженого, — злобно шипит. — Ишь, наглая какая. Целое мороженое ей подавай. Сразу видно — самозванка. Та-то девка поскромнее себя вела.
Заплакала Маруся и побрела куда глаза глядят.
Брела, брела и забрела в самый дальний угол двора. На помойку. Смотрит: а на помойке сундучок валяется, с каким мама в цирке выступала. Подобрала Маруся этот сундучок, открыла…
А там — мама!!! — сложенная в несколько раз!.. Да не мёртвая, а живая!
Нет слов, как Маруся обрадовалась. Ну а уж как мама обрадовалась, тем более слов нет.
— Мама! Мама! — прыгает Маруся от счастья. — Как ты здесь оказалась?
— Как, как, — отвечает мама, а сама разгибается, сгибается, плечами шевелит; тело своё затёкшее разминает. — Папаша твой с Дарьей Петровной обманом засунули. Покажи да покажи, просят, как ты в такой маленький сундучок забираешься. Я и показала. А они сундучок на крючок и на помойку…
— Ни фига себе, — ахнула Маруся.