Бывший-то царь, мой батюшка, давным-давно на том свете кукует, — показала царевна пальчиком на небо.
— Ку-ку, ку-ку, — раздалось из поднебесья.
Оглядел Фёдор Трофимыч новоявленную невесту — тож вроде всё при всём. Опять же, как ни крути, а царём-то маленько получше будет, чем майором, даже и командиром части.
— Ладно, — говорит, — я согласен.
Тут же военная форма с него сама собой как вода стекла, и всё тело чешуёй покрылось. И, взявши за руку царевну, скрылся бывший майор в морской пучине.
А бедный рыбак, услышав мощный взрыв, от которого все стёкла из окон повылетали, сказал наставительно дочке Машеньке:
— Вот, Машка, и погиб геройски наш Фёдор Трофимыч, спасая твою юную жизнь. Помни его. Ежели б не Сидорчук, сожрало бы тебя Чудище за милую душу.
И Машенька помнила своего спасителя. Раздобыла с Доски почёта военной части фотокарточку бравого майора с медалью «Двадцать пять лет безупречной службы в рядах РА» на широкой груди и подолгу в неё вглядывалась. В фотокарточку то есть. И слёзы из её девичьих глаз так и капали, так и капали. А когда пришла пора ей замуж выходить, то нашла себе Машенька не просто суженого, а майора, маленького и с усами. И хоть звался он Николай, а по батюшке был Макарыч, Машенька упорно называла жениха Фёдором Трофимычем.
А он ничего — отзывался.
Жили в одной прекрасной стране папа с мамой. И у них имелся сынок Ванечка, четырёх с половиной лет. Он ходил в детский садик № 13. Ванечка был мальчик как мальчик. Только уж больно тихий. Со дня своего рождения ни единого слова не вымолвил. А тут как-то приходит из детсада и давай болтать без умолку. Болтает и болтает. Час, другой, третий… Короче, весь день проболтал, а вечером лёг в свою детскую кроватку и захрапел.
— Странный какой-то сегодня наш Ванечка, — говорит мама папе. — Ты заметил?
— А вдруг его подменили? — отвечает папа.
— Кто подменил? — опешила мама.
— Монстры или инопланетяне.
Папа любил смотреть фильмы ужасов. Вот и насмотрелся.
— Да брось ты, — машет рукой мама. — Это ж только в кино такое бывает.
Но папа не бросил. Наоборот — взял тряпку, смочил её в бензине и стал тереть лицо спящего сына.
Трёт-трёт, трёт-трёт, и вдруг видит, что лицо у Ванечки — стирается.
Вначале стёрлись глаза, потом нос, а затем и рот.
— Вот тебе и кино, — шепчет потрясённый папа.
— Ой, а кто это? — шепчет потрясённая мама.
— Человек-манекен, — со знанием дела говорит папа.
— А где же наш Ванечка? — лепечет мама.
— В детском саду № 13, — отвечает папа. — Бежим скорей туда!
И они побежали в детский садик № 13.
Прибегают. А в коридоре, на лавке, спит воспитательница Варвара Михайловна. Растолкали её папа с мамой и стали наперебой рассказывать… А Варвара Михайловна спросонья ничего понять не может. Так и говорит:
— Ни-чё не понимаю… Идёмте к директору, Ивану Михалычу.
Пришли они в кабинет директора. А Иван Михайлович куриный суп ест.
Варвара Михайловна по-военному доложила:
— Товарищ директор! К вам родители Вани Селивёрстова пожаловали!
— Вольно, Михална, — отвечает Иван Михайлович. — Налей-ка им супчика. Пускай похлебают.
— Спасибо, но нам сейчас не до супа, — сказал папа. — У нас ребёнок пропал.
— Ва-а-нечка, — добавила мама, чуть не плача.
— Даже если десять ребёнков пропадут, покушать всё равно не мешает, — назидательно говорит директор. — Наливай, Михална.
Сели папа с мамой за стол и тоже стали есть куриный суп. Едят, а сами так и норовят разговор на пропавшего сыночка перевести. В особенности мама.
— Вот что, дамочка, — строго одёрнул её Иван Михайлович. — У меня правило — за едой никаких дел. Это мешает моему пищеварительному процессу.
Мама сразу примолкла.
Директор не спеша съел три тарелки супа и только после этого поинтересовался:
— Так кто там у вас пропал?
— Сынок наш, — наперебой загалдели мама с папой. — Ванечка.
— Ну что ж, — сказал Иван Михайлович, — придётся открывать вам Государственную Тайну. Никакой это не детский сад, а засекреченный объект. И никакой я не директор, а генерал-полковник. И никакая Варвара Михайловна не Варвара Михайловна, а ефрейтор… Дело в том, — продолжал генерал, — что с планеты Эллония на Землю стали поступать странные сигналы…
— А при чём тут наш Ванечка? — не понимает мама.
— А при том, что лететь до Эллонии сорок земных лет. Да обратно столько же. Восемьдесят годков получается. Взрослый космонавт помереть может по дороге. Поэтому принято решение послать на Эллонию ребёнка…