— То, что у тебя в ухе, это не слуховой аппарат, мой мальчик, — предупредил я, — это дуло люгера. Легкое нажатие на спусковой крючок — и тебя нет. Для тебя же лучше не нервировать меня.
Перспектива путешествия в иной мир явно не устраивала его, и он остался стоять неподвижно, только из его горла вырывались какие-то нечленораздельные звуки. То ли он хотел что-то сказать, то ли глотнуть воздуха. Я немного ослабил свою хватку.
— Медленно протяни левую руку и поверни выключатель, — велел я.
Он сделал это очень осторожно и, действительно, очень медленно. В салоне стало светло.
— Подними руки вверх… Выше!
Образцовый пленник выполнял все мои поручения очень старательно. Я развернул его внутрь салона и велел сделать три шага и повернуться ко мне лицом.
Он был среднего роста, на нем была каракулевая куртка и меховая казачья папаха. Холеную седую бороду разделяла пополам полоска черных волос. Другого такого украшения, наверное, в мире не было. Загорелое лицо было красным от гнева, а может, от удушья. Он без моего разрешения опустил руки, уселся на диване, достал монокль и, сунув его себе в глаз, уставился на меня с холодной яростью. Я посмотрел на него точно так же, положил люгер в карман, налил в стакан виски и подал его контр-адмиралу сэру Артуру Арнфорд-Джессону, командору Ордена Бани и владельцу целой коллекции других наград, кстати, моему шефу.
— Вам следовало постучать, сэр.
— Действительно! Вы всегда так принимаете гостей?
Судя по его голосу, я слишком долго сжимал его шею.
— У меня не бывает никаких гостей, адмирал. И друзей здесь у меня нет. Тут у меня только враги. По крайней мере, те, кто до этой минуты приходили сюда, были врагами. Впрочем, вас я никак не ожидал.
— Остается надеяться, что меня вы действительно не ожидали, — он помассировал себе шею, глотнул виски и закашлялся. — Я и не собирался сюда… Калверт, вы хоть имеете представление, сколько слитков золота находилось на борту «Нантсвилла»?
— Я знаю их стоимость — около миллиона фунтов стерлингов.
— Восемь миллионов, если хотите знать точно. Как правило, золото, которое дядя Сэм гребет лопатой в Европе, чтобы заполнить свой Форт Нокс, перевозят в небольших количествах. По соображениям безопасности. Но в этот раз Английский банк был уверен, что беспокоиться не о чем — на борту были наши агенты. Банк задержал доставку, и поэтому на корабль загрузили сразу тысячу четыреста сорок слитков, впрочем, не информируя об этом ни единого человека. Сейчас банк в панике. А правительство!.. И мне придется всю эту кашу расхлебывать!
Естественно, он приехал сюда, чтобы кашу расхлебывал я. Что, впрочем, было действительно совершенно естественно.
— Вы должны были предупредить меня… о своем прибытии.
— Я пробовал! Но в полдень вы не вышли на связь. Это элементарная ошибка и, боюсь, очень существенная! Вы, Калверт, проигнорировали приказ, вы и Ханслет! Тогда я понял, что дела очень плохи и я должен взять их в свои руки. Я прилетел на самолете, а сюда меня доставил спасательный катер.
Я припомнил виденный нами в проливе катер, который отчаянно боролся с волнами.
— Где Ханслет? — спросил дядюшка Артур.
— Не знаю.
— Не знаете? — спросил он уже обычным спокойным тоном, который я не выносил. — Калверт, вы больше не владеете ситуацией? Правильно я вас понял?
— Так точно, сэр. Боюсь, что, скорее всего, его похитили. Хотя и не знаю как… Что вы делали последние два часа, сэр?
— Что?!
Почему, черт побери, он не вынет из глаза монокль! Он носил его не из снобизма, его правый глаз практически был слеп, но его вид с моноклем страшно раздражал меня.
— Спасательный катер, на котором вы приплыли, адмирал, должен был прийти два часа назад. Я видел его с вертолета. Почему вы сразу не отправились на «Файркрэст»?
— Я сделал это. Мы подошли к «Файркрэсту» в сумерках, но на борту никого не было. В вашей кладовке я не нашел ничего, кроме фасоли в банке, поэтому я отправился перекусить в другое место.
— Отель «Колумб» тоже не предложил бы вам ничего лучшего. Может, только гренку к этой фасоли, да и то если повезет.
«Колумб» был единственным отелем в Торбэе.
— О нет! Я съел прекрасный ужин. Копченую форель, телячье филе, а к этому — прекрасное рейнское вино. На «Шангри-Ла».
Тень улыбки сопутствовала его словам. Адмирал приоткрыл свою ахиллесову пяту; слово «лорд» было для него самым приятным из всех, но барон с семизначной цифрой годового дохода значил для него столько же, сколько и лорд.
— На «Шангри-Ла»?.. Припоминаю, вы мне говорили, что хорошо знаете Скаураса. Не так ли? Вы говорили, что хорошо знаете миссис Скаурас, а также ее мужа. Ну, и как там старый Тони?
— Прекрасно, — ответил он ледяным голосом.
Дядюшка Артур понимал шутки, но не распространял их на мультимиллионеров.
— А его жена?
— Гм… Хорошо.
— Мне кажется, не слишком. Я видел ее бледной, несчастной, с черными кругами под глазами. Выглядела она почти так же, как я сейчас. Супруг третирует ее. И физически, и психически. Вчера вечером он публично оскорбил ее. А еще я видел на ее руках синяки и кровоподтеки от веревки. Как это объяснить, сэр?
— Это совершенно исключено! Я был знаком с первой миссис Скаурас. Она в начале года умерла в Ницце…
— В психиатрической клинике. Скаурас сам мне об этом сказал.
— Это не играет роли. Она боготворила его, и он безумно любил ее. Человек не может так измениться, А кроме того… сэр Энтони — джентльмен.
— Вот как? В таком случае расскажите мне, как он заработал свои первые миллионы. Вы видели сегодня миссис Скаурас?
— Да. Она появилась позднее, — медленно сказал дядюшка Артур, — когда мы ели филе.
Это опоздание его явно не удивило.
— Мне показалось, честно говоря, что она не слишком хорошо себя чувствовала. На правом виске у нее был синяк, упала, поднимаясь на борт. Ударилась головой о поручни.
— Не о поручни, а о кулак своего супруга. Однако вернемся к моменту вашего прибытия на «Файркрэст», если вы позволите, сэр. Всюду ли вы побывали и все ли проверили?
— Я осматривал судно, только кормовая каюта была заперта, я не смог в нее попасть. Я подумал, что там находится что-то такое, что вы не хотели бы показывать случайным гостям.
— Или что-то, что гость, прибывший сюда перед вами, не хотел вам показать… Например, Ханслета под хорошей охраной. Наши друзья, скорей всего, ждали меня или известие о моей смерти. Если бы я погиб, они убили бы Ханслета или взяли бы его как пленника. Если бы я вернулся, убили бы обоих. К тому времени они уже поняли, что я слишком много знаю, чтобы продолжать любоваться этим светом. Необходимо время, чтобы открыть сейфы и вытащить оттуда столько тонн золота. Наши друзья знают, что время — их злейший враг, и это их очень беспокоит.
— Ожидали известия о вашей смерти? — механически повторил дядюшка Артур. — Не понимаю.
— Вертолет, который вы мне прислали, был сбит сегодня сразу после захода солнца. Пилот погиб, машина на дне моря. Имри и его сообщники думают, что и я там нахожусь.
— Еще лучше!
Дядюшка Артур почти не проявил никаких эмоций, как будто сыпавшиеся на него удары ошеломили его совершенно, но, скорее, можно было предположить, что он обдумывал, как аккуратно, но решительно сказать мне, чтобы я подумал о другой работе. Он закурил тонкую длинную, невероятно черную сигару и затянулся несколько раз.
— Когда мы вернемся в Лондон, — сказал он, — напомните мне, Калверт, чтобы я показал вам секретные папки, где находятся копии ваших рапортов.
— Хорошо, сэр.
— Два дня назад я имел удовольствие ужинать с помощником государственного секретаря. Он спрашивал меня, какая из стран Европы имеет лучших агентов. Я ответил, что не знаю, но в любом случае могу назвать лучшего тайного агента Европы — Филиппа Калверта.