— Ваш коллега умел плавать? — спросил незнакомец, высокий брюнет лет сорока с быстрыми, глубоко посаженными глазами.
Лицо без выражения, казалось, было местной специализацией, так что и я пытался удержать свое в неподвижности. Не было это слишком легким делом.
— Боюсь, что нет, — не задумываясь ответил я. — И боюсь, что вы подозреваете то же, что и я. На «Файркрэсте» корма не снабжена перилами. Один неосторожный шаг и…
Я прервался, потому что в салон вошел стюард и доложил, что никто из экипажа не видел Ханслета.
— Я должен немедленно сообщить об этом сержанту Макдональду, — сказал дядюшка Артур.
Это намерение было поддержано всеми присутствующими, так что мы встали. Дождь опять превратился в ливень. Когда мы подошли к трапу, я сделал вид, что поскользнулся, отчаянно взмахнул руками и, потеряв равновесие, полетел в воду, ухватившись при этом за подмеченный ранее электропровод. В темноте, при проливном дожде и ураганном ветре, наступила суматоха, и прошло несколько минут, пока меня выловили и подняли на палубу. Скаурас разыграл самаритянина и предложил мне весь свой гардероб, но я отказался, и мы с дядюшкой Артуром отплыли в сторону «Файркрэста».
Всю обратную дорогу мы хранили молчание.
— Какую побасенку вы преподнесли им, чтобы объяснить свое присутствие, сэр? Я имею в виду ваше торжественное прибытие к ним на борту спасательного судна военно-морского флота его Королевского величества.
— О, это замечательная история! Я сообщил им, что в Женеве сорвалась очень важная конференция, потому что на нее не прибыл некий профессор Спенсер Фриман. Самое замечательное, что это правда. Все газеты об этом пишут. Фриман отложил поездку по нашей просьбе, но этого, конечно, никто не знает. Я рассказал Скаурасу, что его присутствие на конференции было совершенно необходимым и что был сигнал о его пребывании где-то в этих местах, где он собирает образцы морской фауны, а также о том, что мне поручено сопровождать профессора в Женеву.
— Тогда почему вы отослали свой катер? Это может показаться подозрительным.
— Отнюдь. Если бы Фриман на самом деле находился где-то здесь, я не мог бы его найти раньше завтрашнего утра. И я сказал им, что моего сигнала ожидает вертолет, который вывезет нас отсюда.
— Конечно, вы не обязаны были знать, что телефонная связь нарушена, и ваши объяснения могли бы быть приняты, если бы вы, сэр, перед визитом на «Шангри-Ла» не отправились бы на «Файркрэст». Люди, которые прятали в кормовой каюте Ханслета, конечно, заметили спасательное судно и дали знать о нем на «Шангри-Ла». Таким образом, Скаурас знает, что вы, сэр, лжете, как зубной врач, перед тем как вырвать зуб без наркоза. Короче говоря, вы раскрыты! Поздравляю вас, адмирал, вы имеете честь быть зачисленным в ту же категорию людей, что и я; ни одна страховая компания не захочет вас страховать, даже если вы в сто раз повысите ставку. Не так ли?
— Я вижу, что наш визит на «Шангри-Ла» лишил вас всяких сомнений относительно того, кем являются люди, находящиеся на этом судне.
— Да, сэр. Вы видели реакцию Чарнли, этого патентованного маклера.
— Но ведь это мелочь! А вы делаете из нее такие серьезные выводы, Калверт.
— Очень серьезные, сэр, — ответил я, направляясь в каюту, где лежал мой костюм для подводного плавания. — Кстати, адмирал, вспомните мое падение в воду. Оно было преднамеренным. Я не говорил вам, что, когда я сидел в воде, держась за руль катера моих убийц, я вырезал знак в форме буквы U. На деревянной части руля моторки с «Шангри-Ла» точно такой знак.
— Понимаю, — дядюшка Артур удобно расположился на диване, сверля меня суровым взглядом сквозь свой чертов монокль. — Вы, Калверт, забыли предупредить меня о своих намерениях, — заявил он наконец ледяным тоном.
— Не забыл, адмирал. Я просто не знал, что вы такой блестящий актер, — сказал я, снимая с себя промокшую одежду.
— Разумно. Оставим это. Итак, у вас не осталось никаких сомнений?
— Я бы выразился несколько иначе. Просто это явилось дополнительным подтверждением. Вы заметили, сэр, темноволосого человека, сидевшего рядом с Лаворски? Ну, тот, что интересовался, умеет ли Ханслет плавать. Я готов поставить сто фунтов против пенса, что он не присутствовал на ужине.
— Действительно, нет. Откуда вы это знаете?
— Очень просто. Он в это время командовал катером, с которого был сбит вертолет, убит Уильямс и люди которого устроили охоту на меня. Зовут его Имри, капитан Имри. Мы познакомились с ним на палубе «Нантсвилла».
Дядюшка Артур кивал в такт моим словам головой, но мысли его явно были заняты костюмом для подводного плавания, который я натягивал на себя.
— Зачем, черт побери, вы это надеваете? — спросил он.
— О, прошу прощения, сэр! Я как раз собирался сообщить вам, что намерен делать дальше. Я собираюсь совершить маленькую прогулку на «Шангри-Ла», вернее, на ее катер, и оставить там крохотный датчик и пачку сахара. Конечно, если вы, сэр, не возражаете.
— И именно для этого вы уничтожили освещение главного трапа?
— Именно, адмирал. И хотел бы вернуться туда прежде, чем они его починят.
— Не могу в это поверить! — повторял дядюшка Артур, тряся головой.
Сначала я подумал, что он имеет в виду ту скорость, с которой я совершил вторую прогулку на «Шангри-Ла», но оказалось, что он думает совершенно о другом.
— Никак не могу поверить, что Тони Скаурас замешан в этом грязном деле и даже, можно сказать, погряз в нем по уши. Нет, здесь что-то не так. Мы что-то пропустили. Это невозможно! Вы знаете, что он скоро должен получить титул пэра Англии?
— Да? А он мне говорил, что собирается подождать, пока цены немного упадут.
Дядюшка Артур ничего не ответил, В нормальных условиях он принял бы мою реплику как смертельное оскорбление, тем более что ему самому предстояло при переходе на пенсию стать пэром. Ему нужно было быть совершенно потрясенным, чтобы смолчать.
— Охотнее всего я бы арестовал всю эту банду Скаураса, — сказал я. — К сожалению, у нас связаны руки. Мы беспомощны. Но поскольку мы теперь знаем то, что знаем, не окажете ли вы мне маленькую услугу, адмирал, прежде чем мы сойдем на берег? Мне сейчас необходимо знать две вещи… Первое — правда ли, что сэр Энтони заменил на днях стабилизаторы «Шангри-Ла» на верфи Клайда. Очень немного есть верфей, которые могут выполнить такую сложную работу… Люди все-таки слишком часто лгут без всякой пользы… Второе — предпринял ли лорд Кирксайд какие-нибудь шаги для признания за своим младшим сыном титула погибшего старшего. У него, кажется, был титул виконта.
— Хорошо, — усталым голосом сказал дядюшка Артур. — Приготовьте передатчик, я узнаю все, что вы хотите, — мысль, что один из его потенциальных коллег в Палате лордов обычный бандит, все-таки потрясла его. — И прошу вас, Калверт, прежде чем вы выйдете, подайте мне бутылку виски.
Быстрота, с какой дядюшка Артур уничтожал виски, навела меня на мысль, что близкое соседство с нами одной из лучших шотландских винокурен — просто жест судьбы.
Я опустил крышку фальшивого дизеля на пол машинного отделения. Мне показалось, что она весит тонны, и я замер в неподвижности, прежде чем у меня достало сил вернуться к порогу.
— Адмирал!
— Иду, иду! — он появился со стаканом в руке. — Все готово?
— Я нашел Ханслета, сэр.
Он приближался медленно, как во сне.
Наш большой передатчик исчез. Исчезла также вся взрывчатка, аппараты для подслушивания и маленькие переносные передатчики. Чтобы поместить его в столь узкое пространство, им пришлось согнуть его пополам. Голова Ханслета лежала на руках, а руки — на коленях. Лида не было видно. Полусидя-полулежа, он производил впечатление человека, мирно сидящего у согретой солнцем стены в теплый летний полдень… Я сказал ему в последний вечер, что он может спокойно и долго спать… Это «долго» растянется для него на вечность.
Я дотронулся до его лица. Оно было еще теплое. Смерть, видимо, наступила не раньше чем три часа назад. Я постарался повернуть к себе его лицо, голова сразу упала набок, как у сломанной тряпичной куклы.