Майор умолкает, продолжая пристально меня разглядывать.
Ни один из нас не шевелится.
– Тебе нужны те, что справа. Они накрыты пластиковым колпаком.
Такого я не ожидала.
– Что? – мой голос похож на мышиный писк.
– Вряд ли ты явилась сюда в одиночку, а так как парней персонал знает, наверняка они пойдут в обход. Электрическая защита, я прав? Ты ведь ее ищешь?
Я неуверенно киваю.
– Третий ряд снизу. Справа. Под пластиковым колпаком, – повторяет он.
– Откуда вы узнали?
Майор поднимает голову:
– Поверь мне, Виола, я знаю тебя очень давно. Практически с рождения.
Осмелившись, я делаю пару шагов вперед и, разглядывая его щербатое лицо, прищуриваюсь:
– Альфред Торн, полагаю?
Незнакомец едва заметно улыбается. Но ответа я, разумеется, не получаю.
– Ты меня здесь не видела, – говорит он и выходит из кабинета.
Становится тихо. Я прислушиваюсь к шагам, но только жужжание проводов окутывает комнату, создавая фальшивую уверенность в безопасности. Я опускаю глаза и замечаю, что все еще обеими руками цепляюсь за пропуск. Что бы поведение Торна не значило, лучше не думать об этом. По крайней мере, пока не выберусь отсюда.
Я выключаю защитное поле, захлопываю крышку, собираясь уйти поскорей, но останавливаюсь. Совершенно безумная мысль приходит в голову. Учитывая обстоятельства, только один вопрос «Где выход?» должен волновать меня сейчас, но я не могу не думать, что ключ к произошедшему в день побега совсем рядом. Только руку протяни.
Я прикусываю губу и оглядываюсь на дверь, будто ожидая чьего-то ободрения. Сверяюсь с часами. Если задержусь всего на пару минут, ничего ведь не случится. Все равно парни должны выйти позже, и мне придётся ждать их в машине. Спертый запах и шипение мониторов давят на психику, но если я не посмотрю сейчас, возможно, не узнаю никогда. И я устремляюсь к компьютеру.
Глаза поочерёдно выхватывают имена документов, пока не останавливаются на папке с названием «Камеры наблюдения: Декабрь». Я дважды щёлкаю на дату побега. Значок загрузки начинает вращаться. Мое дыхание ускоряется, а волнение наполняет до кончиков волос. Еще секунда ожидания, и лопну.
Около десятка экранов загораются одновременно. Центральный холл, двор, палаты, кабинет кого-то из руководителей, километры коридоров, ещё и ещё.
Включив перемотку, я перепрыгиваю от одного экрана к другому, пока взгляд не цепляется за знакомый угловатый силуэт. В животе медленно стягивается узел.
Ник стоит в центре комнаты, засунув руки в карманы. Рядом жмется щуплый парнишка с выбритым виском и стянутым на затылке крошечным хвостом, совсем молодой. Судя по всему, доктор или лаборант, потому что на плечи его накинут белый халат. Прислонившись к стенам, развалившись в креслах и на подоконниках, чего-то ждут не меньше двух десятков парней.
Пишут ли камеры звук?
Я щелкаю по вкладкам, пытаясь отыскать в настройках громкость.
– Главное не паникуйте, – раздается знакомый голос из крошечного динамика на панели, и я поднимаю голову. Услышав его спустя месяц, меня резко бросает в жар, потому что здесь, в тесноте этой комнатки, кажется, будто он совсем рядом. Голос Ника, чуть хрипловатый, лениво растягивающий гласные, ни с чьим другим не спутаешь. – Приготовьте коммуникаторы, в которых ведете дневники, и записи заранее. Любые подсказки, которые помогут вам не растеряться в первые минуты после внедрения Эхо в нервную систему. У вас будет почти час, чтобы подготовиться. Если сделаете все верно, ничего ужасного не случится.
– Ничего, кроме потери собственной памяти, – хохмит один из солдат. Тощий, большеротый и какой-то неопрятный в своем растянутом спортивном костюме.
– Спустя полтора часа ты не будешь даже в половину таким остроумным, Стив.
Ребята хохочут. Сидящий в кресле Шон хмурится. Арт отрывается от вытягивания ниток из собственного свитера и с любопытством поднимает голову.
– Эндрю слышал разговор двух медиков, – толкает локтем один солдат другого, – поговаривают, вся эта затея с потерей памяти – никакая не побочка, а идея полковника.
– Да Эндрю напуган, как девчонка, вот и мелет бред!
Артур хрюкает. Очень выразительно.
– Всем заткнуться! – рявкает Ник, пресекая болтовню. – Первая пятерка заходит через полчаса.
Парни хаотично разбредаются по помещению, как раскатившиеся по бильярдному ковру шары. Хлопает дверь. Стучат каблуки.
В комнату входит девушка с подносом в руках и начинает сервировать на небольшом столике закуски и кофе. Возвращается и уходит. Снова возвращается, напрягаясь и краснея под смущающими пристальными взглядами.