— После удара выдох, Ник! Локоть в сторону!
— Колени согни! Не атакующая рука должна закрывать корпус, Ник!
— Это херня, а не джеб, Ник! Корпус — корпус — голова! Еще раз! Руки выше!
— Ник! Ник! Ник!
И так до бесконечности!
Мои бока были все в синяках, кожа на костяшках содрана, потому как последние пару дней Джес ставил мне удар.
Натягивая форму и морщась от боли, я мысленно благодарил вселенную, что сегодня пятница, а значит, у брата ночной наряд, и я смогу отдохнуть от бесконечных «издевательских тренировок». Согласитесь, бороться с парнем, который почти на полметра выше тебя и вдвое тяжелее, не очень увлекательная задача. Глубоко вдыхать и то было пыткой, не говоря уже о том, чтобы кашлянуть или попробовать рассмеяться.
— Что с тобой? — спросил Арт, закидывая на шею полотенце. — Выглядишь как зомби.
Я, в общем, им и был. Ежедневный недосып и изнуряющие тренировки в дополнение к основным, положенным по программе, сказывались только на том, что росли синяки у меня под глазами, а не мышечная масса. Я подумал, что таким образом через пару месяцев стану походить на панду. На исключительно несчастную панду, замученную в нацистских лагерях.
— Слышал, новенький к нам. — Арт натянул брюки и плюхнулся на мою кровать, зашнуровывая ботинки. Он кивнул на свободную койку рядом с моей, на которой утром появился свежий матрас. — Высокий такой. Стоял, лыбился, идиот. Погляжу я на его лицо спустя пару дней в этом «чудном крае кроссов под дождём».
— Откуда он? — спросил я.
— С хрена ли я знаю? Ренд, кажется, фамилия. Проходил смотр вчера вечером. Слышал только, что выбивает он двадцать очков из тридцати.
Честно говоря, мне плевать было, кто и сколько выбивает, я потер рукой бок, надеясь, что ребра не сломаны.
— Моя фамилия Рид! — раздался незнакомый голос позади. — Шон Рид. И я выбил двадцать пять.
Мы одновременно повернулись. Широкие плечи, самодовольная улыбка, идеальные зубы, а выправке можно было позавидовать. Арт покачал головой и усмехнулся.
— Видишь вот этого парня? — произнес он, указывая рукой на меня. Я закатил глаза. — Завтра он выбьет четко тридцатку, сделав на общем зачёте всех, в том числе и тебя, а я обойду любого по какой угодно спортивной хрени, которая только может взбрести в голову местному инструктору, так что наша солдатская койка, как обычно, займет негласное первое место по комнате. Но ты можешь побороться за звание лучшего в наяривании с песней кругов по плацу. Все самое вкусное разобрали. Не обижайся, Шонни!
Рид завис, пытаясь переварить вдохновленный спич Арта, но, судя по выражению на лице, у него не очень получилось. Кавано же с невозмутимым видом закинул полотенце обратно на свою постель и, расправив плечи, в развалку, словно прогуливаясь по подиуму, вышел из комнаты.
— Не обращай внимания, — махнул я рукой и протянул ладонь. — Ник. А это Арт. Он нормальный на самом деле.
— Твой друг?
— Да. Несмотря на то, что его частенько клинит и рот у него практически не закрывается, — ухмыльнулся я. — Он даже больше, чем друг. Как брат, наверное.
— Круто, — пожал плечами Шон и, поставив сумку с вещами на пол, присел на свою кровать.
Он окинул взглядом казарму, остановившись на свисающем крае одеяла Арта, и повел бровью.
— И что, вам так позволяют? — кивнул он на его как попало заправленную постель.
— Пока да, — пожал плечами я.
— Странно. Я был наслышан об этом месте другого.
— И чего именно?
— Про высокий уровень армейской подготовки и дисциплины. Что основные принципы учащихся Эдмундса: собранность, настойчивость и непоколебимость духа.
— Это все точно не про Арта, — рассмеялся я и тут же выдохнул от боли, схватившись за бок. — Да и вряд ли хоть про кого-то из нас. А тебя, вижу, прикалывает вся эта военная тема.
— У нас в семье все мужчины военные.
— Понятно. — Я встал, поморщился, словно проглотил лимон, застегнул воротник рубашки и поплелся по проходу, как приговоренный к казни, уж никак не тот, кем описал меня Арт. И без того удивленные глаза Шона превратились в пятаки. — Приятно познакомиться, Рид. Я рад, что впредь мне будет с кем соревноваться.
К зиме всех уже мутило от необходимости бегать на холодном ветру, и к вящей радости каждого занятия перенесли в зал. Мои навыки с каждым месяцем значительно улучшались. У меня не было таланта. Зато была напористость, ненависть и неутомимый старший брат.
Пока остальные делали первые робкие шаги, как младенцы, гуляя под стол и постоянно спотыкаясь, я экстерном проходил военную программу, перепрыгивая через несколько классов разом.