– И похоронили Валерия Михайловича не на престижном московском кладбище, а там, где он сам повелел жене своей – на Архангельском погосте во Владимирской области, возле могилы бабушки у церкви, им восстановленной…
Валерий был настоящий подвижник искусства и чистых отношений. Был человеком чести.
А в жизни, как мы с тобой знаем, был простой, скромный, без всяких претензий и дурных амбиций, нормальный человек. Ценил творчество и творческих людей, людей порядочных, благодарных, которые не предают и не продают. Ценил людей, независимо от их ранга, происхождения и всего такого прочего. А остальных как-то аккуратненько сторонился или взаимодействовал в рамках обстоятельств, часто ему навязываемых. Взаимодействовал иногда даже с не очень достойными людьми. Или мы не знаем об этом?
– Знаем. Разные были люди. Помню, как не раз перед концертом он показывал престижный ряд – в консерватории или в зале Чайковского – и говорил: «Вот места для генералов оставил, а они даже помощникам приглашения не передали…» И улыбался, как ты понимаешь, улыбкой своей…
– Он был человек и музыкант с большой буквы. Все подобные вещи философски воспринимал. Считал, что погоны генеральские сами по себе никого лучше не делали. В смысле – перед Богом.
Валерий понимал: музыка родилась, как только человек осознал, что он и есть человек, а не просто частичка природы, не просто большой муравей, а далее, в течение веков – не просто потребитель и банкир своего таланта.
Песни, мелодии появились, возможно, раньше слов. Как тебе, человеку слова, и не обидно, может быть, это слышать.
– Стерплю. Видимо, поэтам, писателям, даже художникам надо смириться: музыка, песня для человека – первичны. А твоя недавняя поездка в Алма-Ату это подтверждает?
– Там нас ждали и принимали очень тепло. Как своих. Мы объяснялись на одном языке – на языке музыки, на языке русской и мировой музыкальной культуры.
Почти половина студентов сдавала экзамен на казахском языке, но легко переходила на русский в случае необходимости. И это было очень естественно. Вообще эта тема – тема какого-то противостояния, «самостийности» в Алма-Ате не возникала. Я знаю, что дебатируется вопрос о переводе казахского языка на латиницу. Не могу ничего об этом сказать. Но в данное время мы чувствовали себя в одной стихии, в одной семье. На улицах Алма-Аты видели таблички с наименованиями магазинов или кафе на русском и казахском языках.
Конечно, право казахов принять своё решение – перейти на фарси или на иероглифы, или всё перевести на латиницу. Повторюсь, это их право.
Пойдёт ли это на пользу даже самим казахам как титульной нации? Не уверен. На практике, думаю, было бы вернее трёхъязычие.
Пусть сами решают. С учётом опыта. Например, украинского… Думаю, казахстанцы примут верное решение.
– Володя, а что вообще представляет собой консерватория в Алма-Ате?
– В Казахской национальной консерватории имени Курмангазы учится много ребят русской национальности, а также преподают профессора русские. Это, например, профессор класса трубы, народный артист РК Ю.С. Клушкин, профессор класса тромбона, заслуженный деятель искусств РК А.А. Федянин, доцент класса саксофона и кларнета И.Ю. Шубин и другие превосходные педагоги. Лично у меня сложились тёплые и дружеские отношения с заведующим кафедрой духовых и ударных инструментов профессором класса кларнета, заслуженным деятелем искусств РК Ж.Р. Ермановым, который пригласил меня туда, а также с профессором класса гобоя, заслуженным артистом Казахской ССР Т.К. Нуралы.
На экзамене были замечательные выступления выпускников, очень перспективные ребята. Некоторые будут поступать в магистратуру нашей РАМ имени Гнесиных. Звучали сочинения русских композиторов (например, Сергея Танеева), западноевропейских классиков, казахские сочинения и произведения современных российских композиторов. Большое впечатление оставили выступления студентов классов гобоя, кларнета, тромбона и саксофона.
– Хочу вернуться к памяти Валерия Халилова. Понятно, что время ослабляет боль утраты, но, конечно, о нём будем долго и долго помнить.
– Для этого и делается немало не только друзьями и родственниками. Его имя присвоено Московскому военно-музыкальному училищу. И конечно, будут жить его дела – фестиваль «Спасская башня», написанные им произведения – не только прекрасные военные марши, но и симфоническая музыка.