Я обращаюсь к чьей-то ещё группе, с которой не общался раньше, так что я не знаю их, а они, если не считать книг, не знают меня. Тема собрания — скорее, недвойственность, нежели, скажем, ангельское вознесение или причудливые позы йогов, следовательно, я не чувствую себя не в своей тарелке.
Для меня здесь приготовлено кресло, но мне необязательно сидеть, когда я говорю. Я шагаю туда-сюда перед группой, мимоходом отвечая на вопросы и немного задавая какие-то свои.
Я наслаждаюсь определённой степенью свободы, когда говорю с группами людей, которых раньше не встречал. Можно экспериментировать, рассказывая о чём-то по-другому, с чуть большим нажимом или под необычным углом, просто чтобы посмотреть, как это воспринимается и куда ведёт. Если я захожу слишком далеко и зажигаю группу или лажаюсь, это не имеет значения. Это не мой шанс научить чему-то, это мой шанс научиться чему-то в хитром деле донесения истины.
После полутора часов болтовни встаёт один парень и пускается во все тяжкие насчёт своего сердца, своего чувства открытости, кажется, какой-то песни из его детства, удивления от того, насколько отличается его опыт духовного пробуждения от ожидаемого, своего чувства радости, а может своего понимания, что всё есть радость, как-то так. Исходя из своего опыта, он, кажется, думает, что он теперь пробуждён, что неправда. Он вернулся к теме с песней, мол, некая первичная песня жизни продолжает бить в нём ключом. Я прервал его до того, как он смог запеть.
— Ладно, хорошо, отлично, — говорю я, всё ещё плохо понимая, что он пытался сказать, — но это всё то, что ты переживал, верно? Или ты это переживаешь сейчас?
— Последние несколько недель, — отвечает он.
— Ладно, — говорю я, — но это просто опыт, вот о чём я спрашиваю. Это нормально, давай, садись. Я знавал одного парня, который говорил, что выпил воды из хрустального кубка и стал просветлённым на три месяца. Он хотел, чтобы я вернул его в то состояние, которое он описал как настолько глубокое блаженство, что он не мог позаботиться о себе. Я сказал ему, что ему нужен не я, а тот хрустальный кубок. Я не стал говорить ему, что его просветление было не состоянием сознания, а просто переживанием. Кому есть дело до переживаний? Все переживания происходят в царстве сновидений, так кому до этого есть дело? Пробуждение не имеет отношения к твоим переживаниям, твоему счастью или чему-то вроде этого. Это всё просто макё[8], дерьмо, ментально-эмоциональные отходы. Тебе не надо всё это анализировать, лепить пироги из грязи и хвастать этим перед другими, ты смываешь это в унитаз и идёшь дальше. Это для вас всех. Пробуждение из царства сновидений не имеет ничего общего с вашими переживаниями или чувствами, а другого просветления, кроме пробуждения из царства сновидений, не бывает. Вы не в процессе становления чем-то или достижения чего-то. Вы не на пути к сверхблаголепию. Всё, что вам надо сделать, — это избавиться от чепухи, а вы не сделаете этого, заглушая свои мысли, испытывая высокие переживания или отпивая из хрустальных кубков. Если вы хотите быть счастливыми, идите вмажьтесь наркотой, влюбитесь или выиграйте в лотерею. Если хотите проснуться, вы должны перестать быть спящими.
Это немного взбудоражило их, что уже хорошо. Несколько человек встали и начали говорить что-то, в чём я не разглядел ничего достойного обсуждения. Я не консультант, не подружка или бармен, так что обычно слова о чувствах и переживаниях заставляют мои глаза стекленеть.
— У вас есть какие-то проблемы? — в конце концов ответил я, пока из меня не высосали энергию. — И что? У нас у всех есть проблемы. Это не имеет отношения к проблемам. Проблемы — это эмоциональные демоны, и единственное, чего хочет эмоциональный демон, — удержать тебя и тем самым победить. Ты думаешь, что должен одолеть своих демонов, но всё, чего они хотят, — это чтобы ты призвал их и они могли бы держать тебя на своём уровне — таким образом они побеждают, а ты проигрываешь. Вот что, как я вижу, происходит прямо сейчас. Это не то, чем оно кажется, это эго за своей работой — заставить тебя метаться в канализации, вместо того чтобы выбраться оттуда. Твои проблемы ни черта не значат, твоё прошлое ни черта не значит, твои приключения в сознании ни черта не значат. Ты либо двигаешься вперёд, либо нет, либо добиваешься результатов, либо нет, либо разрушаешь слои заблуждений, либо остаёшься в ловушке среди них. Пока ты думаешь, что должен иметь дело с каждым осколком эмоций, ты надёжно застреваешь там, где ты есть. Ты чувствуешь желание посмотреть на что-то под лупой, увеличить посильнее и разглядеть каждую микроскопическую подробность, а я тебе говорю отодвинуться, вылезти из себя и своего тела, подальше от семьи и друзей, прочь от дома и страны и продолжать отстраняться от планеты, солнечной системы и галактики, подальше от времени и пространства в полное ничто. Вот что значит недвойственность: осознанность без видимости, сознание без содержания. Вот твой настоящий дом. Это, возможно, не то, что ты хотел услышать, я понимаю, но так обстоят дела. Это действие мощных эмоциональных сил заставляет тебя всматриваться в мельчайшие подробности, но ты должен продумать свой путь в обход этих сил и отстраняться, если ты вообще хочешь сделать то, что как ты утверждаешь уже самим своим визитом сюда, ты хочешь сделать.
Сопротивление и обвинения со стороны группы возрастают, и в мой адрес звучит несколько предложений забрать свою негативную разновидность духовности и валить ко всем чертям. Я пью воду, присаживаюсь на минуту и позволяю им попрепираться. Некоторые думают, что я знаю, о чём говорю, другие считают, что я сам полон той же ахинеи, которой, по моим словам, полны они. Когда всё немного улеглось, встаёт парень средних лет, с виду мягкий и кроткий, и описывает проблему, которая возникла у него с его мыслями, умом или чем-то ещё.
— Я пытаюсь не думать так много, — объясняет он. — Кажется, будто я всегда думаю, даже когда пытаюсь не думать. Я хочу успокоить свои мысли и быть более самоосознанным, но мой ум, кажется, хочет быть всё время активным.
— Ну, — говорю я, снова встав и зашагав, — я не могу ничего сказать о самоосознанности, но могу обратиться к проблеме активного ума, сказав, что это звучит прекрасно. Это отлично — иметь такую проблему. Твой мозг жаждет подумать, так почему бы не пойти ему навстречу и не подумать? Твой мозг не твой враг. Это не твой мозг пытается сбить тебя с твоего духовного пути, это твоё испуганное сердце говорит тебе сесть, закрыть глаза и успокоить твой ум. Твои эмоции держат тебя в бездействии между желанием и страхом, но твой мозг просто хочет думать, кидаться на проблемы и делать вещи осмысленными. Твой мозг как собака, которая хочет погрызть косточку, а ты всё время приказываешь этой прекрасной собаке сидеть, стоять, молчать. Но почему собака должна молчать? Это в природе собаки — жевать кости, драть всё в клочья. Зачем отрицать её природу? Брось собаке кость и посмотри, что получится. Мне на ум приходит несколько костей прямо под рукой, например, что это за чепуха с самоосознанностью? Ты будешь самоосознаннее, когда пробудишься, но ты не пробудишься через самоосознанность. Дай собаке это пожевать какое-то время и посмотри, что останется.
Славный парень средних лет начинает отвечать мне, но ему нечего сказать, кроме того, что он не согласен со мной. Единственная причина его несогласия в том, что он купился на какие-то неважные идеи и хочет защитить свои неважные решения.
8
Макё (яп.) – таинственное видение; глубокий сон, происходящий во время дзадзэн или связанный с ним.