— Или невидимыми, — добавляет она.
— Или невидимыми, — соглашаюсь я.
— Но кролики существуют, — говорит она. — Они не плод воображения.
— Немного странно слышать это от тебя, — говорю я. — Если Элвуд видит Харви, тогда Харви реален для Элвуда.
— Кто такой Элвуд?
— Очевидно, ты знаешь.
— Мы разговариваем. Поддерживай беседу.
— Элвуд П. Дауд. Персонаж Джимми Стюарта.
— А, и почему мы обсуждаем вымышленный персонаж, который подружился с мифическим созданием?
— Ну, мне самому интересно, что меня заставило думать об этом.
* * *
Элвуд П. Дауд может быть просветлённым духовным наставником, а может быть просто чокнутым: разница не всегда очевидна. Я сам то одно, то другое, а может и всё сразу, но определённо не иначе. На самом деле я не считаю Элвуда П. Дауда пробуждённым от сна, но он, возможно, самый старый человек во сне, если говорить не о физическом возрасте, но об уровне развития.
В фильме Элвуд — это умиротворённый центр, вокруг которого разворачиваются бурные драматические события. Он катализатор этих микробурь, но его они не задевают. До такой степени не задевают, что даже когда они, казалось бы, угрожают его существованию, он остаётся невозмутим.
Центральный вопрос в этом фильме таков: является ли полным психом человек, который видит невидимого кролика, или же восприятие подводит тех — включая нас, зрителей — кто кролика не видит? Сестра Элвуда заявляет, что видит Харви время от времени, но она слегка истерична и поэтому ненадёжна как свидетель. Куда надёжнее д-р Чамли, основатель и глава санатория, где происходят события большей части фильма, и он в конце концов видит Харви и взаимодействует с ним, но здоров ли д-р Чамли? Будь исполнено его желание, он бы две недели лежал в гамаке в Акроне (Огайо), пил холодное пиво, а его голова покоилась бы на коленях женщины, которая гладила бы его по голове, приговаривая: «Бедняжка, бедный, бедный, бедный мальчик». Даже Элвуд считает д-ра Чамли странным.
* * *
Тропинка скалистая, скользкая, длинная и крутая. Я вспотел, раскраснелся и запыхался. Она — нет.
— Я тоже могу быть такой, если только захочешь.
— Оставайся хорошенькой.
— Ладно.
— Основной вопрос вот в чём: кто в своём уме? Прав ли Элвуд? Он правда друг невидимого кролика?
— Злого духа, — говорит она.
— Злого духа. Или все остальные здоровые, а Элвуд шизик? Четверо в этой истории профессиональные психиатры, и они признают Элвуда сумасшедшим.
— Д-р Чамли сменил пластинку, — говорит она.
— Правильно, но видел ли он Харви, потому что сошёл с ума, или потому что стал здравомыслящим?
— Мы, зрители, верим в Харви, — говорит она.
— Мы — да, — соглашаюсь я, — но что на самом деле влечёт за собой вера в Харви? Что это значит, если Харви реален?
* * *
Если говорить о крутости и силе, то Харви Пука[11] легко надрал бы зад ангелу-хранителю Кларенса Одбоди.[12] Имея в друзьях Харви, можно уйти куда угодно как угодно надолго и, вернувшись, обнаружить, что время стояло на месте, то есть Элвуд мог бы прожить сотни и тысячи лет за время своей жизни. Теоретически, он мог прожить много лет за те полдня и вечер, которые захватывает время фильма. Возможно, Эдвуд и Харви урвали несколько минут или несколько тысячелетий во времени Харви, а в настоящем время стояло. В один чих Элвуд мог поучаствовать во множестве сколь угодно долгих приключений, а не всего в одной альтернативной сюжетной линии, как у Джорджа Бейли с Кларенсом.
И эта власть над временем и пространством может объяснить, почему Элвуд не беспокоился по поводу врачей санатория, прописывающих ему формулу 977, которая, как мы знаем, вернёт его в нормальное человеческое состояние («А ты знаешь, какие они вонючки!»). Возможно, дело не в том, что он здравомыслящ или пользуется волшебной защитой, а в том, что он хозяин своей реальности, управление которой не требует от него усилий. Если он друг Харви не просто на несколько месяцев или лет линейного времени, а на неисчислимые тысячи лет нелинейного времени, то ему, возможно, известны такие способы навигации по царству сновидений, которых мы даже представить себе не можем. И если так, то он не просто какой-то добросердечный псих, а гений, полноценный Хозяин Вселенной высшей категории.
— Это не так делается, — говорит она. — И для этого тебе не нужен огромный кролик.
— Пука, — говорю я. — Но каково это? Полностью контролировать свою реальность с практической точки зрения? Не потому что ты пьян, обдолбан или перешёл в маниакальную фазу, а потому что понимаешь, как происходит жизнь и каким образом пространство и время становятся твоей площадкой для игр. Я развит куда выше среднего и знаю людей, развитых куда выше меня, но насколько далеко это на самом деле заходит? Я думаю о развитии в царстве сновидений как о неком уровне совместного творчества; так на кого был бы похож настоящий хозяин царства, на Элвуда П. Дауда, верно?
— Ты болтаешь вздор, — говорит она. — Зачем тебе это?
— Ещё не знаю. Я разминаю пальцы. Так как это работает?
— Что?
— Ты сказала, что это не так работает, что не нужен Пука, чтобы наслаждаться свободой движения во времени и пространстве. Так как это работает?
— Если знаю я, то и ты знаешь.
— Мы разговариваем. Поддержи беседу.
— Есть только осознанность и видимость, — объясняет она. — Осознанность бесконечна, а видимость ограничена только тем, что ты называешь паттерном. Можно ли дружить с невидимым кроликом и путешествовать во времени и пространстве? Разумеется, почему бы и нет. Это просто другая видимость, хотя я не понимаю, зачем тебе мог бы понадобиться кролик — наверное, как талисман или фетиш.
— Или как таблетка, изменяющая сознание.
— Сознание не меняется, — говорить она, — только исследуется.
— Тогда чтобы изменить видимость.
— Пилюли, вещества и Пуки — просто видимости сами по себе.
— Но возможно ли путешествовать во времени и пространстве?
— Это возможно в том контексте, в котором это возможно.
* * *
Вот с такого рода ответом я могу работать. Хотел бы я, чтобы все говорили, как она. Я останавливаюсь, чтобы попить воды. Сначала предлагаю ей. Она откидывает голову, словно спрашивает, не тупой ли я, — интересный вопрос, с помощью которого я должен самоустраниться.
— Итак, Элвуд либо пробуждён от сна, — рассуждаю я, — а мы так не думаем, либо он самый старый и самый развитый человек во сне, атак мы и считаем.
— Правда?
Я смотрю по сторонам, чтобы проверить, где там собака Майя, и мы продолжаем наше приятное бессмысленное путешествие.
* * *
После очередного выматывающего этапа суровой прогулки мы снова останавливаемся, чтобы я мог притвориться, будто высматриваю собаку, переводя в это время дыхание.
— Чья очередь говорить? — спрашивает один из нас.
— Уже непонятно, — отвечает другой.
— Как давно ты смотрел это кино? — спрашиваю я себя.
— Пять лет назад? — отвечаю я. — Десять?
— Лучше посмотри ещё раз, — советую я.
* * *
— Итак, — спрашиваю я, — Элвуд мог быть другом Пуки, и они могли вместе путешествовать во времени и пространстве?
— Он мог увидеть видимость того, что Пука его друг, — говорит она, — и что у них есть власть над временем и пространством.