Фельдфебель - парашютист на Восточном фронте
Вспомним теперь о собственно немецких воздушно- десантных войсках. Парашютисты были отведены с фронта в начале лета 1942 года и находились в Нормандии, где 1-я парашютно-десантная дивизия зализывала раны после кровопролитных боев прошедших зимы и осени. Соединение сменило командира, им стал теперь генерал-лейтенант Гейдрих.
Интересно, что французский историк Жан Мабир в своей книге, посвященной действиям немецких парашютистов на советско-германском фронте, утверждает о том, что они не участвовали в летнем наступлении Вермахта[43]. Это не совсем так. Под Сталинградом был задействован зенитно-пулеметный батальон из состава воздушно-десантных войск Люфтваффе.
Документы учета потерь Люфтваффе фиксируют наличие этой части в составе 6-й полевой армии с сентября 1942 года. Зенитчики-парашютисты обеспечивали действия 6-й армии Паулюса до конца сражения на Волге. В числе пропавших без вести военнослужащих Люфтваффе в феврале 1943 года отмечено 43 человека из состава зенитно-пулеметного батальона.
Впрочем, позволить загорать на французских пляжах полнокровной дивизии командование Вермахта могло ровно до того момента, когда ситуация на Восточном фронте вновь не стала обостряться. И в октябре 1942 года парашютисты вновь отправились на восток. Соединение занимает оборону в полосе ответственности Группы армий «Центр», войдя в подчинение 6-го армейского корпуса. Надо сказать, что и на этот раз полки 1-й парашютно-десантной дивизии прибыли на Восточный фронт не в полном составе: первый парашютный полк имел три батальона, третий - тоже три, но их нумерация начиналась со второго и заканчивалась четвертым, четвертый парашютный полк вообще имел в своем подчинении только первый и третий батальоны. Из состава штурмового полка в Россию прибыл один батальон[44].
На этот раз парашютистам достался довольно спокойный участок, где боевые действия ограничивались поисками разведывательных групп и борьбой с партизанами в армейском тылу. Начавшаяся 25 ноября 1942 года наступательная операция Красной Армии «Марс» непосредственно не затронула полосу, занимаемую 1-й парашютно-десантной дивизией, хотя ее отдельные части и привлекались к локализации прорывов советских войск.
Именно к этому периоду относится интересный эпизод, связанный с особенностями взаимоотношений сухопутных войск и Люфтваффе. Ниже приведены выдержки из донесения командира 6-го армейского корпуса командующему 9-й полевой армии, датированное 7 декабря 1942 года[45].
«Для усиления противотанковой обороны правого фланга корпуса против могущих прорваться на юг в полосе 2-й авиаполевой дивизии танков противника мною было приказано:
«Для прикрытия правого фланга корпуса против прорывающихся танков противника 7-я авиационная дивизия' по указанию 197-й пехотной дивизии перебрасывает на позиции южнее Нивки одну батарею 88-мм зенитных орудий. Батарея в тактическом отношении подчиняется 197-й пехотной дивизии».
В ответ на этот приказ командование 7-й дивизии по телеграфу направило донесение следующего содержания:
«Дивизия сообщает, что этот приказ не может быть выполнен без одобрения Верховного командования Люфтваффе. Соответствующее разрешение запрошено».
Я тотчас же в телефонном разговоре предупредил командира 7-й дивизии, что мои приказы, как лица, единолично ответственного за участок корпуса, обязательны для исполнения».
Не смотря на столь бодрое заявление, командир 6-го корпуса далее пространно объясняет пагубность такого поведения командира парашютистов и в конце донесения просит разъяснить пределы его полномочий в отношении соединения Люфтваффе.
В течение всей зимы парашютная дивизия участвует в отражении попыток советских войск нанести поражение Группе армий «Центр», но, как правило, на вспомогательных направлениям. Только в одном случае парашютисты были задействованы в значимой операции. Это было сражение за город Великие Луки, гарнизон которого был окружен частями Красной Армии в ноябре 1942 года, в ходе Великолукской наступательной операции 3-й Ударной армии Калининского фронта[* В целях маскировки 1-я пдд именовалась в переписке 7-й авиационной дивизией.
"Возникает закономерный вопрос, зачем немцы с таким ожесточением стремились прорваться к Великим Лукам? Ведь уже в начале декабря стало ясно, что рывок к Новосокольникам частям 3-й Ударной армии не удался и вряд ли удастся. Почему гарнизон «крепости» не решился покинуть разрушенный город и прорваться к своим еще в начале декабря, как сделали это последние защитники «цитадели» 16 января 1943 года? Ведь, по большому счету, удержание Великих Лук ничего существенного Вермахту не давало. Железнодорожный узел с прошлой зимы находился под обстрелом советской артиллерии и не использовался. Видимо, здесь сыграл роль психологический фактор. Великие Луки, Холм, Демянский плацдарм, Велиж, Грузинский парк и Кириши на Волхове - были уже не просто точками на географической карте, а символами несокрушимой стойкости немецкого солдата и непобедимости германского оружия, родившимися первой военной зимой. И утратить хотя бы один из этих символов, означало посеять сомнения в устойчивости других. А немцы в не меньшей мере, чем их противники, умели использовать (и создавать) мифы и знали их практическую ценность. Как бы то ни было, но 29 ноября 1942 года Гитлер отдал приказ №65 о запрещении отхода на запад от занимаемых позиций. Именно этот приказ фактически и решил судьбу окруженных.].
В начальный период окружения комендант «крепости Великие Луки» командир 277-го пехотного полка подполковник фон Засс требовал усилить гарнизон «крепости» выброской двух рот парашютистов. На это командование 1-й пдд ответило, вполне в духе приведенной выше переписки с командиром 6-го армейского корпуса: «7-я авиационная дивизия не имеет оборудования для высадки парашютным способом. Доставка всего необходимого из Рейха потребует шесть-восемь дней. Для высадки одного батальона необходимо 53 специально оборудованных «юнкерса-52», а в наличие имеется всего один. Проведение десантно-высадочной операции в существенных масштабах потребует специального решения Верховного командования. Собственно операция представляется весьма проблематичной из-за сильной ПВО и незначительных размеров района высадки».
«Крепость» Великие Луки. Немецкая аэрофотосъемка
«Война войной...» Парашютист перекусывает прямо на поле боя
Все же, когда положение окруженных стало совсем безнадежным, немецкое командование ввело в бой и парашютистов, принявших участие в операции по деблокированию гарнизона Великих Лук, которую немецкий 59-й армейский корпус проводил в начале января 1943 года.
2 января 1943 года Совинформбюро в своей очередной сводке сообщило: «В результате решительного штурма наши части овладели городом и железнодорожным узлом Великие Луки». Однако сражение вовсе не было закончено, напротив, обе стороны только намеревались нанести «последний решительный» удар.
Генерал-майор К.Н. Галицкий, командующий 3-й Ударной армией Калининского фронта, назначил на 3 января 1943 года очередной штурм Великих Лук. На другой стороне, его «визави», командир 59-го армейского корпуса, генерал инфантерии К. фон дер Шеваллери, ещё 1 января 1943 года, принял решение начать через трое суток операцию по деблокаде «крепости». В случае её успеха Великие Луки следовало оставить и отойти на позиции западнее города.
Начав 4 января наступление, немецкие войска немедленно оказались под ударами советских бомбардировщиков и штурмовиков из состава 3-й Воздушной армии. Поэтому, не смотря на ввод в действие свежих сил, немецкое наступление закончилось 12 января почти полным провалом. «Почти» только потому, что 9 января моторизованной группе майора Гюнтера Трибукайта, командира 5-го егерского батальона, удалось все-таки прорваться, а точнее проскочить, к «цитадели»[* Цитаделью в Великих Луках немцы назвали комплекс сооружений (казармы, тюрьма, Воскресенский собор), расположенный внутри земляных валов крепости XVIII века. Не являясь, конечно, крепостью в прямом смысле этого слова, тем не менее «цитадель» служила неплохим укрытием для оборонявших её частей.]. Этот успех, что называется, «на полную катушку» был использован немецкой пропагандой во время войны, а немецкими мемуаристами - после[46].