— Пойдешь с Людой. И поживей навертывай, ты тут не у тещи в гостях!
Зигмас демонстративно откинул в сторону миску, а Данила добавил:
— Все вытрешь, вещи уложишь в мешки. Домработниц здесь нет. Для начала тебе тридцать километров. На первый день хватит. Пойдешь вверх по течению Вертушинки. Видишь?
По зеленым и синим линиям незнакомой карты Зигмас постарался запомнить маршрут.
— Все остальное тебе покажет Люда. Я пойду по дуге, встретимся возле Чалдонских ключей. Твой счетчик в порядке, я его вечером отрегулировал.
Разворачивая карту, Зигмас еще слышал за спиной шаги Данилы. Собирался кое-что спросить, но когда повернулся, не было уже ни начальника, ни палаток. Люда улыбнулась, поймав растерянный взгляд новенького:
— Ничего, привыкнешь… Я тоже привыкла…
И первая, понукая оленя, полезла под кедры.
Зигмас был ей благодарен. Она придерживала ветки, чтобы не хлестали его по лицу; перейдя ручей, возилась с оленями, пока он, балансируя, скользил по камням, заросшим водорослями, окруженным кипящей пеной. Километров через пять они нашли скалу с пятном извести — знак, оставленный Данилой. Это было начало маршрута. Люда сняла с плеч ручной бур, врезалась в землю на 60 сантиметров и, пока Зигмас пристраивал наушники с пористой резиной, прошла еще сотню метров и снова начала бурить. Зигмас сунул щуп счетчика Гейгера в свежий шпур и даже вздрогнул, когда в наушниках запищало и засвистело. Но стрелка пометалась, пометалась и застыла на 10. Радиоактивность слабая.
Километра через два разряды и вой усилились. Зигмас сорвал с головы обруч. Счетчик показал 80. Еще не вполне уверенный, подозвал Люду.
— Да, тут руда, — подтвердила радистка.
Она огляделась и, отсчитав в сторону 25 метров, опять сделала шпур.
Они потратили целый час, но Зигмас стал гораздо бодрее.
— Мне везет, — сказал он и попытался похлопать Люду по плечу.
Радистка покачала головой и осторожно, словно нянька, которая отнимает у ребенка игрушку, сказала:
Нет… Маловато, очень слабое пятно… Шахты тут не будет.
Вскоре он вспотел, устал, его охватила ярость. Девушка мчалась, как на свидание, все поглядывая на часы. Она легко изгибалась, ныряя в темные тоннели под кедрами, с козьей легкостью перемахивала с камня на камень, забредала по пояс в холодные пенистые ручейки и озерки, ведя за собой оленя.
«Второй Данила!» — злился Зигмас. Девушка вообще чем-то походила на начальника — стройная как тростинка, подпоясанная широким ремнем, порывистая в движениях, она вдобавок явно подражала Даниле: такие же рыжие лыжные брюки с прошитой стрелкой, такая же клетчатая ковбойка, расстегнутая до отказа: выглядывал краешек розового кружева. Только волосы туго, по-деревенски, повязаны платком.
Когда Зигмас второй раз обнаружил следы руды и они остановились, он долго не мог вымолвить ни слова — так запыхался. Люда достала носовой платок, вытерла ему лоб и, предваряя упреки, заявила:
— Лучше сразу обтерпеться… Ночью будут ныть кости и с утра еще поболят. Но ничего, обойдется, быстро привыкнешь. Завтра пройдем уже пятьдесят километров, и так до осени…
Радистка сама собрала образцы туфа, налила из цветастого китайского термоса горячего крепкого кофе.
— Вчера Данила один покрыл всю дистанцию. Конечно, не совсем в одиночку, с двумя оленями. — Она улыбнулась, блеснули сощуренные глаза северянки. — С тех пор как Дрогов сломал ногу, — продолжала она беззаботно (на место Дрогова и был прислан Зигмас), — Данила всегда один работает. А в прошлом месяце мы оставили медвежью шкуру. На кедре растянули. Это Данила подстрелил. Может, найдет кто-нибудь…
Сумасбродная, несуразная девица! Зигмас нервничал, а ей, кажется, все нипочем: и полупудовый бур, и нехоженая горная тайга, и даже обжигающий кофе — она выпила две кружки одну за другой, умудряясь в то же время тараторить без умолку.
До лагеря добрались поздно ночью. Данила подыскал изумительное место. Здесь росло несколько настоящих высоких кедров и черные раскидистые пихты. Рядом были утесы, напоминавшие разваленную печь. Должно быть, именно они и прикрывали деревья от бешеных, всесокрушающих ветров с океана. Ветви в вышине шумели совсем как в родных местах в Литве, но Зигмасу теперь было на все наплевать. Он упал ничком у костра и думал об одном — чтобы Люда не рассказала Даниле, как они работали. Но Люда ставила палатку, а потом тоже растянулась возле костра, у ног Данилы.
— Так что, нравится тебе работа геолога? — спросил Данила у Зигмаса.