В свою очередь, я познакомил всех с Андре Этьенном и сказал:
— А теперь, друзья, надо скорей отправляться в обратный путь. Я возьму с собой четверых; трое и наш матрос останутся и снимут все вооружение. Патронов у вас хватит?
— Полный боекомплект.
— Оружие и боеприпасы заберем следующим рейсом.
Джейнс приказал ехать Смиту, Брюстеру, Бирабану и Уилкинсу, а сам с остальными заперся в самолете. Я посадил Смита рядом: по-английски я объяснялся из рук вон плохо, но, как выяснилось, он довольно прилично знал немецкий язык, которым я владел свободно, и мы могли по дороге поговорить. Я узнал, что Нью-Вашингтон представлял собой кусок территории Соединенных Штатов, угодивший в середину Теллусийского океана. Из шестидесяти пяти тысяч человек у них осталось в живых всего десять тысяч… На новом острове оказался наполовину разрушенный катастрофой авиационный завод, который американцам удалось до какой-то степени восстановить, поля, пригодные для обработки, большие запасы оружия, продовольствия и, что самое странное, довольно много судов: французский легкий крейсер «Сюркуф», американский эскадренный миноносец «Поуп», канадский эсминец и два торговых корабля — норвежское полугрузовое судно и аргентинский танкер.
— Почему же вы только сейчас вылетели на разведку?
— Были дела поважнее. Пришлось хоронить мертвых, расчищать развалины, строить дома. У нас осталось очень мало бензина, который почти весь ушел на заправку самого сохранившегося самолета. А теперь и этот разбился.
— Вы ни разу не слышали наши передачи?
— Нет. А между тем мы обшаривали эфир целый год.
— Странно! Как же вы жили все это время?
— У нас было много консервов, пшеница росла хорошо, мы ловили рыбу. Вот молока у нас не было, — добавил Смит с грустью. — Из-за этого погибло много детишек.
Я, в свою очередь, рассказал ему о наших делах.
Часа в три пополудни мы добрались до «Дерзновенного». Я высадил спасенных людей и немедленно отправился во второй рейс. Если бы я только знал, какая жуткая сцена меня ожидала!
Я уже видел самолет, когда заметил огромную студенистую массу изумительного светло-фиолетового цвета, ползущую с большой скоростью к самолету. По форме она напоминала гигантскую амебу. Заинтересовавшись, я остановил машину.
В этот момент дверца фюзеляжа открылась, и оттуда выглянул канадец. Он увидел остановившийся грузовичок, помахал рукой и двинулся ко мне навстречу. За ним из самолета вылезли Этьенн, О’Хара и Джейнс.
Я перевел взгляд на чудовище: его роскошная фиолетовая окраска исчезла — теперь оно было матово-серым, округленным и походило на огромный, покрытый плесенью валун. Пари приближался. Предчувствуя какую-то опасность, я двинулся к нему, беспрерывно сигналя. Механик улыбнулся, еще раз помахал мне рукой и ускорил шаг. Я мчался на полном газу! И все-таки опоздал.
Внезапно чудовище снова озарилось фиолетовым светом и ринулось на канадца. Пари увидел его, заметался, потом побежал назад к самолету. И тогда произошло нечто страшное и непонятное: послышался сухой треск, в воздухе мелькнуло нечто вроде синеватой искры, и канадец рухнул наземь. Еще через мгновение он исчез, поглощенный фиолетовым слизняком.
Остолбенев от ужаса, я нажал на тормоза. Чудовище повернуло и приближалось к машине. Я сорвался с сиденья, вскарабкался в башню и лихорадочно закрутил ручки наводки ракетной установки. Снова выскочила синеватая искра, ударив в радиатор. Меня сильно тряхнуло. Это не было похоже на удар электрического тока — ледяной холод судорогой свел мое тело. И тут же я нажал кнопку спуска. Обе ракеты нырнули в живую слизь, находившуюся всего в десяти метрах от грузовика. Послышались два глухих взрыва, громкий искровой треск разрядов, и в воздух полетели клочья фиолетового студня. Чудовище скорчилось и замерло.
Я осторожно подъехал ближе. Фиолетовое желе слабо вздрагивало, и последние искорки пробегали в его глубине.
Тем временем подошли остальные.
— What an awful thing! — пробормотал Джейнс и повторил по-французски: — Какая ужасная штука!
— Боюсь, что мы ничего уже не можем сделать для вашего механика, — сказал я. — Разве что похоронить.
Но когда мы разрубили топором сморщенное и ставшее словно деревянным тело этой твари, внутри оказался лишь золотой перстень с печаткой, и больше ничего!
В подавленном настроении мы погрузили два пулемета и вернулись на корабль.
Едва грузовичок оказался на палубе, мы снялись с якоря и немедленно отплыли. Я чувствовал себя куда увереннее, нежели вначале. Отныне я мог передать управление людям, из которых по крайней мере двое действительно знали, что такое корабль.