— Всякий будет тебя учить, что можно, что нельзя…
— Так всю жизнь и промыкаешься в рабочих…
— Бизнесмены! — с невыразимым презрением сказал Юрковский. — Ну, пора кончать. Имейте в виду, этого субчика, — он указал на мистера Ричардсона, охлаждающего лоб влажным носовым платком, — этого субчика я арестовал, его будут судить. Выберете сейчас сами временного управляющего и сообщите мне. Я буду у комиссара Барабаша.
Джошуа мрачно сказал Юрковскому:
— Неправильный это закон, мистер инспектор. Разве можно не давать рабочим заработать? А вы, коммунисты, еще хвастаете, что вы за рабочих.
— Мой друг, — мягко сказал Юрковский. — Коммунисты совсем за других рабочих. За рабочих, а не за хозяйчиков.
В комнате у Барабаша Юрковский вдруг хлопнул себя по лбу.
— Растяпа! — сказал он. — Я забыл камни на столе у управляющего.
Бэла засмеялся.
— Ну, теперь вы их больше не увидите, — сказал он. — Кто-то станет хозяйчиком.
— Черт с ними, — сказал Юрковский. — А нервы у вас… э-э… Бэла, действительно… э-э… неважные.
— На меня просто затмение нашло, — виновато сказал Бэла. — А правда, гадкая рожа?
— Нет, почему же? — сказал Жилин. — Очень обходительный человек.
Юрковский брезгливо заметил:
— Вежливый наглец! А какие здесь помещения, товарищи, а? Какой дворец отгрохали, а смерть-планетчики живут в лифте! Нет, я вернусь, я этим займусь.
— Хотите обедать? — спросил Бэла.
— Нет, обедать пойдем на «Тахмасиб». Сейчас кончится вся эта мура…
— Боже мой! — мечтательно сказал Бэла. — Посидеть за столом с нормальными, хорошими людьми, не слышать ни о долларах, ни об акциях, ни о том, что все люди скоты… Владимир Сергеевич, — умоляюще сказал он, — прислали бы вы мне сюда хоть кого-нибудь!
— Потерпите еще немного, Бэла, — сказал Юрковский. — Эта лавочка скоро закроется.
— Кстати, об акциях, — сказал Жилин. — Вот, наверное, сейчас в радиорубке бедлам…
— Наверняка, — сказал Бэла. — Продают и покупают очередь к радисту. Глаза на лоб, морды в мыле… Ой, когда же я отсюда выберусь?..
— Ладно, ладно, — сказал Юрковский. — Давайте, я посмотрю все протоколы. — Бэла пошел к сейфу. — Кстати, Бэла, может, здесь из кого-нибудь получится хоть более или менее порядочный управляющий?
Бэла копался в сейфе.
— Почему же? — сказал он. — Может, конечно. Инженеры здесь люди в общем неплохие. Хозяйчики.
В дверь постучали. Вошел угрюмый, облепленный пластырями Джошуа.
— Пойдемте, мистер инспектор, — сказал он хмуро.
Юрковский, кряхтя, поднялся.
— Пойдемте, — сказал он.
Джошуа протянул ему открытую ладонь.
— Вы камни там забыли, — хмуро сказал он. — Я собрал. А то у нас тут народ разный.
БЕСЕДА С МАРСОМ
Рисунки В. Стацинского
— Марс! Марс, вас вызывает Земля! Марс!
— Слушаю…
— Здравствуйте, многоуважаемый Марс! Вас беспокоит редакция «Искателя». У нас в первом номере была напечатана беседа с Луной. Теперь подошла ваша очередь.
Из космических далей доносится явственный тяжелый вздох.
— Что такое? Вы, кажется, не очень обрадованы нашей просьбой о коротеньком интервью? Почему?
— Надоело слушать и читать о себе всяческие небылицы. Все началось с имени. Ну за что, спрашивается, древние греки и римляне окрестили меня в честь бога войны? Только за красноватый цвет моей поверхности? С этого и пошло: «Кровавый Марс», «Зловещий Марс»! Моих спутников вы заметили в телескопы только в 1877 году — казалось бы, ваша цивилизация уже достигла определенной зрелости, — а ничего лучше не придумали, как назвать их Фобосом и Деймосом. Страх и Ужас — ничего себе, приятную компанию вы мне устроили…
— Стоит ли обижаться? Зато вас лучше всех из планет знают на Земле.
— Спасибо за такую известность. Многим лишь кажется, что они меня знают. Только услышат мое имя, как начнут восклицать наперебой: «Ах, Марс! Каналы! Аэлита!» А всем ли известны бесспорные факты, давно установленные учеными? Ну вот вы, например, скажите, насколько мой год длиннее земного?
— Почти в два раза, кажется.
— Кажется… Почти… Разве можно так выражаться сейчас, в век космических скоростей и атомной точности?! Каждому школьнику, мечтающему о межпланетных полетах, пора бы знать, что мои сутки содержат 24 часа 37 минут и 22,4 секунды, а мой год равен 1,88 земного.
— Но ведь это установлено давно, а нас, естественно, больше интересуют ваши загадки. Например…