При встречах с ледоколом медведи вели себя до глупости одинаково. Если они оказывались перед носом корабля, то не сворачивали, а бежали вперед. Улепетывали боком, повернув голову назад, забавно переваливая зад из стороны в сторону. Так иногда продолжалось пятнадцать-двадцать минут. Помню, один медведь соревновался с нами в скорости добрых полчаса: изнемогал от быстрого бега, но никак не мог «догадаться», что надо уступить дорогу судну.
— Глупый, пропусти нас! — кричали с борта моряки. — Тебя ж инфаркт хватит!
Люди свистели, корабль давал гудки, но упрямец был глух к добрым советам.
И тогда не выдержал капитан. Он приказал рулевому обойти медведя стороной.
Так пугливо и забавно ведет себя косолапый перед ледоколом. Но от человека он не побежит, встреча может кончиться очень трагично…
— Вот она, взгляните! — Анатолий Матвеевич Кашицкий протянул мне бинокль.
Я увидел… то же, что и везде: сплошное белое поле, и на нем те же снежные барханы и ропаки.
Все, кто не был занят на вахте, в эту минуту стояли у бортов атомохода, рассматривали бродячий ледяной остров, который должен был на год приютить наших товарищей.
— На льдине самолет? — удивился кто-то.
— Это дед Мазай, — улыбнулся Кашицкий.
Так на Севере в шутку величают старейшего полярного летчика Героя Советского Союза Виталия Ивановича Масленникова. С рассвета он барражировал над кораблем, а потом куда-то исчез. Оказывается, пилот уже посадил свой «ЛИ-2» на приглянувшийся ему «аэродром» и ждет нас.
«Ленин» медленно движется по узкому разводью. И вот остановка.
— Приехали, братцы, «домой»! — кричит товарищам инженер-гидролог Михаил Извеков. Он будет зимовать этак пятый раз, поселки на льдах давно стали для него вторым домом.
По штормтрапу полярники первыми — это их право — спускаются вниз. Потом несколько матросов.
— Отдать ледовые якоря! — звучит с мостика команда.
Это было в шестнадцать часов 15 октября.
Гидрологи обследовали льдину. Оказалась она многолетним полем, достигающим в некоторых местах толщины десяти метров. Все отлично. Правда, строить взлетно-посадочную полосу будет трудновато — нет ровных площадок.
А как же сел Масленников? Я глянул в сторону, где еще недавно был самолет, и не нашел его сразу. Он… переместился метров на четыреста.
— Мы сели на очень тонкий лед, образовавшийся у пака, — рассказал мне позднее штурман Владимир Гришелев. — Другой площадки не было. Постояли немного. «Аэродром» наш начал пищать, потрескивать, проступила вода. Завели моторы, переехали на новое место. Через час та же картина.
— Это же опасно!
Володя отшутился:
— Льду опасно. Вот мы и крутились, чтоб его не попортить…
Началась разгрузка.
Аврал Работают все.
Как мало светлого времени каких-то два-три часа! Почти не гаснут прожекторы. Но ими не осветишь всю льдину. С корабля протянули провода. На вехах, воткнутых в снег, повесили фонари. Свет нужен и для безопасности: могут пожаловать медведи.
Они не заставили себя ждать. Только выгрузили продукты, ночью косолапые тут как тут. Заметил их первым матрос, работавший на тракторе. Подъехал ближе: три медведя. Сосиски лопают! Разбили ящик и пируют. Матрос решил припугнуть обжор, пустил на них машину. Но не тут-то было! Один из медведей смело пошел навстречу «знакомиться». Трактористу это не очень понравилось, и он ретировался.
Тогда направили прожекторы с ледокола. Тоже не помогло. Закрывшись от света лапами, звери принялись за говяжью тушу. Как ни жалко было, но пришлось пустить в ход карабины. Соседство этой милой семейки не сулило добра.
Быстро строился лагерь. В центре льдины появились семь домиков, кают-компания, склады, электростанция. Из камбуза неслись аппетитные запахи. Там хозяйничал повар ленинградского ресторана «Метрополь» Степан Пестов, пожелавший работать на «СП-10».
Пошли третьи сутки. На счету каждая минута. Завтра открытие XXII съезда КПСС, и всем хочется ознаменовать это историческое событие подъемом флага на льдине. Вот почему люди работают день и ночь.
Помню морозные ветреные сумерки. У нас было семнадцать часов, а в Москве — восемь утра. Все, кто мог, пришли с ледокола к домикам станции. На мачте взвилось алое полотнище. За два километра сквозь колючие облака поземки с корабля пробился луч прожектора, и знамя ярко запламенело. К небу взметнулись ракеты, резко щелкнули выстрелы карабинов. Через два часа в Москве начнется съезд. В эфир из глубины Арктики полетели слова: «Москва, Кремль, Дворец съездов… Впервые в истории на льдах Центрального полярного бассейна с помощью ледокола создана новая научная дрейфующая станция «Северный полюс-10» в координатах 75 градусов 27 минут северной широты, 177 градусов 10 минут восточной долготы…»