Рисунки В. Умнова
— Вон она, — сказал Нибон, ткнув пальцем в голубой экран.
Андрей и сам уже видел планетку, известную под именем Зеленый перевал. Собственно, она была не совсем по пути, но навестить Корина считал своей обязанностью каждый, оказавшийся в ближней зоне.
— Получен сигнал от Корина, посадку будем производить по лучу.
— Тем лучше.
Андрей вылез из-за пульта и, поручив управление ракетой автоматам, лег в люльку. Нибон лежал рядом: под прозрачным лиловым колпаком были видны его войлочная шевелюра и черные глаза. Всегда смуглое лицо теперь побледнело. После аварии на Черном Титане Нибон плохо переносил посадку.
Им здорово пришлось там попотеть. Андрей закрыл глаза… Она казалась осязаемой — эта тяжелая планета без солнца, без единого луча света. Планета вечной ночи. Андрей поежился, вспоминая пережитое… Программа исследований космоса требует мужества. Но когда ты не один, вдвое легче при любых обстоятельствах. Вот почему они летели к Корину.
— Мне кажется, я вижу хозяйство Джорджа, — улыбнулся Андрей.
…Через несколько минут оба космонавта стояли на посадочной площадке Зеленого перевала.
Яркий свет слепил их.
— Это тебе не Черный Титан, — Андрей надел темные очки.
— Почти как дома, на Земле, — отозвался Нибон. — Зелень-то какая!
— Пожалуй, только небо уж очень фиолетовое. Ну да что там, главное — дышать можно. Без скафандра, а как полагается… Вот она, ширь-то, хо-хо-о-о!.
«Хо-о…» — прокатилось по безлюдной зеленой равнине, окружавшей космодром.
— А где же Джордж? — спохватился Нибон. — Он нас не встретит?
— У него все киберы делают: встречают, отправляют, снабжают, заряжают… Мы сейчас поедем к нему, чай пить будем. Настоящий земной чай. Вот и машина.
К ним подкатил небольшой открытый аэромобиль.
— Хорошо, правда? — улыбнулся Андрей.
Дорога бежала среди густой травы. Проплывали мимо деревья. Андрей обрывал листву, жадно нюхал, слизывал капли росы.
В воздухе стоял легкий аромат неизвестных цветов.
— Какая у Джорджа специальность? — спросил Нибон.
— Биофизик. Радиоволны и жизнь — вот его занятие. Возможно, мы застанем его за изобретением радиолуча, который обгонит расширяющуюся вселенную и проткнет плешь самому господу богу. Работа для Джорджа значит не меньше, чем этот воздух.
Космонавты въехали в небольшую зеленую долину.
Посреди нее стоял белый чистенький домик, его единственной соседкой была тяжелая башня, утыканная антеннами самых причудливых форм и размеров.
В доме никого не оказалось.
— Может, он в башне?
— Вряд ли. Он бы увидел нас. Давай спросим секретаря.
Андрей повернул рукоятку черного ящика, стоявшего в кабинете Джорджа. Оттуда послышался мотив детской песенки, и хриплый бас произнес:
— Отбываю на неделю в биозону. Возвращусь семнадцатого.
— А сегодня что у нас? — спросил Нибон.
— Сейчас… Вот календарь, — Андрей взял таблицу и буркнул: — Не совсем ясно, тут одних четвергов пять штук — как говорят, семь пятниц на неделе.
— Планетка-то вертится быстро!
— Да, только успевай оглядываться. Джордж устроил себе календарь в переводе на земной: один понедельник — штрих, другой понедельник — два штриха, а суббота с индексом зет. Ага!. Он будет послезавтра.
— Ладно, пошли отдыхать.
На крыше дома было уютно. Глубокие кресла с навесами хранили прохладу. Чуть покачивались листья пальм, доносился легкий шелест травы.
— Хорошо, — тихо сказал Андрей и добавил громче: — Как у мамы дома на Волге.
Где-то вдали послышался красивый и печальный звук, словно лопнула струна.
— Что это? — спросил Нибон.
— Может быть, птицы, хотя я их не видел в прошлый раз, — сказал Андрей.
Далекий звон медленно гас, вместе с ним уходил день. Ночь здесь наступала быстро, небо сразу потемнело, стали появляться звезды.
— Трудно, наверное, здесь Джорджу одному, — сказал Нибон, разглядывая башню с антеннами метрах в пятидесяти от дома. — Я бы не смог.
Воздух стал холодным и влажным. Нибон провожал взглядом узенькую полоску света над горизонтом.
— Давно погибла Мария? — неожиданно спросил он.
Андрей ответил не сразу: думал о своем.
Им удалось вырваться из цепких лап Черного Титана. Они втроем на этой чудесной благоустроенной планетке, двое — здесь, один — где-то неподалеку, рядом. Клочок уже освоенного человеком космоса!. После первых полетов в космос в 1961 году изучение вселенной пошло как нарастающая лавина. А вслед за тем началась и переделка космической природы.
— Мария погибла лет пять назад, — сказал он. — Тогда здесь еще не было ни одного зеленого кустика, не было и этой роскошной атмосферы. Она и Джордж работали в скафандрах, разводили плантации камнепожирателей — эти очень капризные растения переводили кислород из окислов элементов в атмосферу. Джордж и Мария дни и ночи ухаживали за ними. Приходилось работать одновременно в разных концах планеты, чтобы создать атмосферу в короткий срок. В то время сюда залетали небольшие метеориты. Такой осколок попал в шлем Марии, когда Джордж был далеко. Она пролежала без сознания слишком долго… С тех пор Джордж почти не покидает Зеленого перевала. Он был несколько раз на Земле, но каждый раз возвращался — ведет здесь исследования, начатые еще с Марией. Он решил довершить всю программу, намеченную ими на двоих. Он говорит, что это его долг как посланца человечества. И так ему легче.
— Знаешь, надо его как-то расшевелить.
— Неплохо бы, — рассмеялся Андрей, — устроить какую-нибудь шутку. Разыграть его, что ли. Немного земной человеческой атмосферы.
Утро ворвалось в спальню так стремительно, словно кто-то сдернул с Андрея покрывало.
Нибон уже сидел в столовой, пил чай и рассматривал альбом исследователей космоса.
Тут больше знаменитостей, — сказал он, — чем встретишь за полгода в самой Космической Академии. И все с автографами. А вот эти два снимка сегодня же попрошу Джорджа перефотографировать для меня.
— Ты хочешь сказать, что сделаешь это завтра?
— Что за странная манера предполагать, что я хочу сказать, если я уже сказал то, что хотел?
Андрей, прихлебывая, допил стакан чаю. Нибончик умен, слов нет, но есть в нем этакое древнеегипетское, потаенное лукавство…
— Ты его видел?
— Да.
— Когда?
— Только что.
— Почему же он не здесь, он что, прячется?
Нибон молча пожал плечами.
— Я увидел его из окна и окликнул. Он помахал рукой и сказал, что сейчас будет здесь.
— Где же он?
— В башне.
— Нет, ты ошибся, я здесь! — раздался громкий голос, и в проеме окна появилась улыбающаяся загорелая физиономия Джорджа. — Привет, друзья!
На окно легла тонкая рука, за ней — другая, прыжок — и Джордж стоял в комнате. Он был высок, с широкой грудью и тонкими легкими ногами. Одетый в цветастую куртку и короткие брюки, он напоминал скорее беззаботного курортника, чем ученого-исследователя.
— Двери тебе стали не по вкусу, — улыбнулся Андрей. — Знакомься — Нибон. Мы с ним сидели на Черном Титане.
Джордж сделал приветственный жест, не заметив протянутой руки Нибона, сел — ноги крестом, руки на коленях.
— Итак, друзья, как вы чувствуете себя на этой планете? Как дома?
— Спасибо. Если б сюда еще те несколько миллиардов, которые населяют нашу старушку Землю, — заметил Нибон.
— Им бы пришлось спать стоя, — парировал Джордж.
Нибон прав. Здесь не хватает одного — людей. Люди, милые люди! С их смехом и слезами, любовью к прекрасному, с их упорством и даже с их ссорами. Как далеки они сейчас!
Джордж о чем-то подумал.
— Да, — сказал он. — Вселенная для людей. Они должны быть везде: на планетах, астероидах и даже на искусственных сооружениях. Об этом мечтал еще Циолковский…
Помолчали. Вдруг Джордж встал и выпрыгнул в окно. Андрей видел, как его сутуловатая спина поплыла к башне.