Выбрать главу
Д. Снегин
(Среднеазиатский военный округ

ЖЕНЕ

Играют зайчики, Горит стекло окна. Весь город виден — Легок и громаден. Сынишка спит. Сидит жена И что-то пишет В серенькой тетради. И жизнь нас радует Работой и весной, Хорошим ростом Радостного сына, Глядящего всегда В голубизну По-детски просто, Смело и наивно. Умеем мы У жизни много брать, И отдавать ей Нужное умеем. Со мною рядом Женщина и мать, Творящая Большую эпопею. …Вот на глаза Волос упала прядь И, оторвавшись От тетради, С любовью смотрит Молодая мать На сына Улыбающимся взглядом.
Б. Макушенко
Казак 70-й Терско-Ставропольской дивизии

Бой в Отраде в 1920 г. С карт. красноармейца т. Перевышина.

КАНАЛ

В старину певали у речных потоков: Не заставить солнце изменить пути, Не заставить Волги, мощной и глубокой, В незнакомых землях берега найти. В старину певали бурлаки на Волге, Напрягая силы мускулистых плеч. Были песни скучны, были песни долги, Им хотелось с ними у реки прилечь. Эх, ты, Волга, Волга, мать-река родная, Эх, ты, Волга, Волга, матушка-река, Знала ль ты, что будешь в солнце Первомая Силе рук покорна, сердцу — дорога?… Приходили люди, уходили люди, Начертали планы, сняли чертежи, А потом сказали: «В этом месте будут И Москва и Волга в тесной дружбе жить». Приходили люди, приносили планы, Привезли машины, грозный динамит, И казалось людям в пелене тумана — Над гранитным шлюзом поднят первый щит. Здесь копали землю воры и убийцы, И они любили каждый ком земли, Каждый день работы, каждый луч зарницы — Так они любили, как любить могли. Это ты им, Волга, к жизни путь открыла, Обогрела лаской солнечных лучей, И, отдав работе молодые силы, Не жалели люди для труда ночей. Вечерами пели у бараков песни, Проклинали в песнях старые дела. Были эти песни много интересней Тех, что ты когда-то, Волга, родила. И уже не в мыслях, не в седом тумане, Что мечтою пылкой манит и дарит, А травой весенней свежим утром ранним Зеленел на арках чудный диарит. И уже на место стареньких избенок, На земле стоявших многие года, Из открытых шлюзов хлынула с уклона Чистая, большая волжская вода. На морских заводах, в верфях закипала Славная работа — в сроки передать И помчать по волнам чудного канала В Красную столицу первые суда. А когда свободно льды пошли по рекам, Уронило солнце теплый свет лучей, Появилось чудо — волей человека Разлилось большое море москвичей. Эх, ты, Волга, Волга, мать-река родная. Видишь, наступают славные деньки! Знала-ль ты, что нынче в солнце Первомая Мы изменим ход твой, мы, большевики? Видишь, в поднебесьи шпиль блестит звездою, Брызги над фонтаном взмыли вверх опять, И звезде высокой вечно над водою, Как и звездам неба, радостно сиять. Видишь, ждет спортсменов станция «Динамо» — Это в новых Химках озеро блестит, У воды трибуны, от вокзала прямо Лестницы и арки, башни и гранит. …В старину певали у речных потоков: Не заставить солнце изменить пути, Не заставить Волги, мощной и глубокой, В незнакомых землях берега найти. Но иным напевам суждено родиться, И они сегодня льются через край, И встречают Волгу в дорогой столице Радостные лица, звонкий Первомай.
Младший командир Николай Флеров
Краснознаменный Балтийский флот

ВЕЛИКИЕ СОВЕТСКИЕ ПАТРИОТЫ

Двадцатилетняя история Великой Октябрьской социалистической революции богата яркими событиями, славными именами. Она дает неисчерпаемый материал для художественной литературы. Особенно же притягательной для советских писателей являлась и является героика гражданской войны. Незабываемые герои вооруженной борьбы за власть Советов, за торжество Великого Октября стали центральными образами лучших литературно-художественных произведений.

В этих образах воплощены прекрасные черты доблестных бойцов героического прошлого: их отвага и мужество, сознание революционно-боевого долга и непреклонная воля к победе, исключительное самопожертвование и безграничная любовь к родине, преданность интересам революции, советской власти, великой партии Ленина — Сталина.

Вот таким благородным героем, в полном соответствии с исторической правдой, показан Василий Иванович Чапаев в широко популярной талантливой повести Д. Фурманова. Писатель, лично знавший Чапаева, бывший комиссаром его прославленной дивизии, не скрывает своего восхищения необычайными подвигами этого бесстрашного народного полководца, увлекавшего за собой крестьянские массы и заставлявшего трепетать белогвардейцев и интервентов. Д. Фурманов явно любуется незаурядной личностью Чапаева, его отвагой, природной смекалкой, умением влиять и вести за собой массы.

Однако, по собственному признанию писателя, он «дал Чапая с мелочами, с грехами, со всей человеческой требухой». В его изображении Чапаев не только храбрый, находчивый, любимый бойцами командир, остро ненавидящий богачей и чуткий к нуждам угнетаемых. Наряду с этими положительными чертами художник отмечает в Чапаеве политическую и культурную отсталость, несдержанность и недисциплинированность его характера. В Чапаеве воплощены отличительные особенности крестьянского повстанчества, которое постепенно осознавало общность своих интересов с интересами рабочего класса, которое в процессе классовой борьбы все более и более осознавало великую творческую силу коммунистической партии.

На примере взаимоотношений Чапаева и его комиссара Д. Фурманов наглядно показывает, как партия овладевала крестьянской революционной стихией и направляла ее на путь общей сознательной борьбы за раскрепощение всех трудящихся. Шаг за шагом, бережно и, вместе с тем, твердо, где — словом, где — личным примером, комиссар завоевывает уважение и доверие к себе Чапаева и его соратников. Не подчеркивая своего значения без нужды, комиссар все же дает решительный отпор Чапаеву в тех случаях, когда его своенравное поведение начинало угрожать успеху борьбы. Снисходительно относясь к его политической и культурной отсталости, комиссар, однако, не потакает ого слабостям. Он всячески старается поднять общий уровень ого развития, разъясняет ему цели и задачи Великой Октябрьской социалистической революции. Художник сумел показать, как под воздействием такого чуткого воспитателя-комиссара Чапаев, действительно, растет и изживает свои недостатки.