А все эти фильмы или мемы – это лишь подражание жизни. Они не из головы берутся.
– Платон, а кто вам ближе в «Детях декабря» – родные крымские герои, жизнь которых вам известна лучше, или донецкие – которые выписаны менее детально, скорее штамповано, и это, наверное, правильный штамп из «уличных» отношений с мировой историей. «Мне кажется, что мы, крымские, выглядим старше, монументальнее, но случись драка – и донецкие переработают нас в уголь», – сравнивает силы ваш герой…
– Это лишь эпизод, лишь восприятие героя. В другой повести жизнь людей Донбасса показана во всей полноте. Я никогда не разделял ни крымских, ни донецких – для меня это родные люди.
– Для вашего героя – в частности, в главе «Дети декабря» – не особо важно, за кого он на этом свете – за Майдан или за антимайдан, ведь, по сути, он вырвался на свободу – мысли, действия, бездействия… «Я тоже приехал в Киев за этим. Быть вне себя, выйти за рамки. Рамки квартиры, «Тавриды», города, Крыма, семьи, фобий, надежд», – признаётся он в собственном беззлобии… Это попытка разобраться в случившейся истории или позиция автора? Толстовская, например.
– И снова я не понимаю, о чём речь. Что значит не важно? Герой – Вадим – как раз-таки и едет в Киев из Севастополя, чтобы разобраться в происходящем, чтобы участвовать самому. Для него это не просто важно, а первостепенно важно. Другой вопрос, что люди и там, и там – одни и те же в основе своей. И страшно, когда эти люди, иногда близкие, товарищи, оказываются по разную сторону баррикад.
– И напоследок. Ваши предыдущие книги – и дебютная «Книга Греха» и сборник рассказов «Рёбра» и «Учитель» – по-моему, складываются в биографическую сагу. Для вас она в первую очередь – роман со временем, историей или всё-таки ставили перед собой другую задачу? Например, написать «о стране» через призму семейной истории…
– О какой биографии тут можно говорить? «Книга Греха» – это экспрессивное произведение, доведённое до грани. В «Учителе» есть моменты, да, которые как-то связаны с моей жизнью. Но в конце концов таковы все книги.
«Дети декабря» – роман не о «стране», а роман о стране и странах, но прежде всего о простых людях. И, действительно, глобальные конфликты в них складываются из конфликтов локальных.
Беседовал Игорь Бондарь-Терещенко
От славословий до проклятий
От славословий до проклятийВыпуск 9
Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Книжный ряд
Щербаков Юрий
Теги: Александр Токарев , «Между прошлым и будущим»
О книге публицистики Александра Токарева «Между прошлым и будущим»
Знаменитый французский романист Луи Буссенар как-то назвал публицистику «острой приправой, которой писатели приправляют художественные блюда». Искренне считаю, что молодой астраханский литератор Александр Токарев – мастер по приготовлению такой приправы!
Продолжая «кухонную» аналогию, можно сказать, что его приправа возбуждает аппетит. Другими словами, публицистика Токарева вызывает у читателя желание читать дальше! А разве не главное для писателя – вызвать интерес к своему творчеству? Другое дело – соглашаются ли читатели с мыслями и чувствами, вложенными в текст автором. Публицистика – такой жанр, который как раз и должен рождать желание спорить, сочувствовать или негодовать. Не зря первая книга Токарева называлась «Против течения»!
У заметок, очерков и рецензий автора этого сборника много преданных друзей. Однако хватает и яростных хулителей. Это замечательно! Значит, берёт за живое написанное! Значит, доходят слова публициста по назначению! Тем более что они нарочито политизированы. Разве может быть иначе, если всю свою сознательную литературную жизнь Александр – в стане «левых». Причём настоящих, не липовых. Трудно и опасно быть застрельщиком в жестокой битве за правду! А именно в этой роли уже много лет выступает Токарев, принимая на себя огонь искренних сторонников и беспринципных наймитов российского капитализма. Справедливости ради отмечу, что первых – единицы, зато уж вторых – пруд пруди! Даже не пруд, а болото, где квакают наперебой бесчисленные лягушки. Каждая публикация Александра вызывает зубовный скрежет во вражеском стане. Разве это – не высшая оценка его работы?