Ты умолкаешь, прячешься, плаваешь под водой,
Звуки почти неслышимы, сны по утрам длинней.
Всё это было и будет, и это опять с тобой:
Поезд, ночная станция, свет городских огней,
Ты говоришь: «Всё кончилось», я говорю: «Привет»,
Чтобы за окнами вспыхнули жёлтые огоньки,
Чтобы на белом песке оставался за следом след,
Чтобы теперь ни за что на свете
Не отпустить руки.
Сентябрь 2016 г.
* * *
Тот, который видит тебя всегда,
Стоит за спиной, заглядывая вперёд.
Он знает тебя, он опять отвечает «да»,
Ты звал его, ты обращался к нему, и вот.
Тот, который видит тебя всегда –
Из окон, из стен, из зеркал и с высоких крыш,
Когда ты бежишь, не оставив в снегу следа,
И если ты спишь, особенно если спишь,
Проснёшься в ночи (всегда), постоишь (всегда)
На кухне (всегда), сигарету зажав в зубах,
Соседи уснули, из крана течёт вода,
И всё начинается, и исчезает страх.
Никто от него не сбежит, не проскочит мышь,
Он знает, который видит тебя всегда,
Как ты, выбегая в поле, кричишь, кричишь
На мимо идущие серые поезда,
Когда ты орёшь, сатанеешь, плюёшь и рвёшь,
(Тебе захотелось быть зверем, и вот ты зверь),
Он знает всё это, он так на тебя похож,
Давай, говорит, мол, надейся, терпи и верь.
Придут понедельник и вторник, придёт среда,
Ты станешь таким же, как раньше (а может, нет),
И тот, который глядит на тебя всегда,
Прошепчет: «Сейчас ты увидишь меня. Привет».
Октябрь 2016 г.
Предел
Чёрный, синий и красный цвет,
Камуфляж, автомат, блокпост.
Никакого предела – нет.
Есть сияние белых звёзд,
Леденящая круговерть,
Полыхнувший огнём зенит,
Где тебе улыбнётся смерть
И по-русски заговорит,
И расскажет про вечный май,
Про сияние жарких дней,
И прикажет: гори, сгорай,
И ещё, и ещё сильней!
На плече заплелись в узор
Чёрный, синий и красный цвет.
Смерть глядит на тебя в упор.
Никакого предела – нет.
Сделай шаг и рвани кольцо,
Режь осколками чернозём!
Смерть увидит твоё лицо,
Перепачканное углём,
Ты увидишь в снегу поля,
Ты увидишь огонь зари.
Пусть дрожит под тобой земля
От того, кто живёт внутри.
Он силён, он могуч и смел,
И ему – миллионы лет.
Сплюнь налево. Порви предел.
Никакого предела – нет.
И когда сумасшедший зной
Выжжет страх из открытых глаз,
Вспыхни заревом над страной
И люби, как в последний раз.
В леденящую круговерть
Бей наотмашь, стреляй, смотри,
Как дрожит и трясётся смерть
От того, кто живёт внутри.
Июнь 2016 г.
День матери
День материВыпуск 9
Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Лицей
Теги: Сергей Кубрин , проза , премия "Лицей"
Отрывок из романа
Сергей Кубрин
Пока нагревается топливное масло и дрожит перед взлётом ракета, я говорю Грише – завтра пойдём в зоопарк.
Завтра, мой мальчик, суббота, заслуженный выходной, и пусть только попробуют нам помешать. Мы бросим их в клетку с тигром и будем смотреть, как тот разрывает на части былую офицерскую силу. Гриша захлопал в ладоши, обнял меня изо всех сил, не по-детски крепко, будто в последний раз, и плюхнулся в кровать до пружинного стона.
– Честно-честно пойдём?
– Обещаю, – ответил. Поцеловал сына в лоб, укрыл одеялом по самый нос и погасил свет. Смертельная тоска глубокой темноты разбежалась по комнате и, ударившись о стену, замерла стоической тишиной.
Гриша не боится спать без света. В отличие от меня он вообще ничего не боится. Ему скоро шесть. Он давно привык ночевать один, потому что отец я никакой, если честно.
А Гриша – замечательный.
И вот я пообещал сходить в зоопарк. Первый раз в жизни я что-то пообещал и готов ответить за слова. Не потому, что так важно выглядеть правильно перед ребёнком, просто самому захотелось развеяться от вечной служебной суеты.
Только время уже полтретьего ночи. А я стою, гашёный в сопли, и думаю, смогу ли дожить до утра, и продержаться день в этом зверином щенячьем восторге.
Гриша вовсю сопит. Я даже с кухни слышу. Но всё равно тихонечко – не дай бог разбудить – заполняю рюмку, и водка так сильно звенит о стенки хрусталя, что напоминает трель будильника.