Те, кто обеспокоен такими тенденциями, стараются выработать «контрмеры» против натиска электронных сетей. Прежде всего решили обратиться за консультацией к специалистам по искусственному интеллекту. Те предлагают в срочном порядке организовать получение информации через компьютер по принципу «машины знания», которая предусматривает осознанный процесс обучения. Человек не глотает компьютерную жвачку, не выхватывает клочки информации, а участвует в процессе познания. В таком случае он будет не придатком компьютера, а действительно мыслящим существом. Надо создать множество подобных компьютеров, которые смогут через сеть обучать и тренировать всех желающих.
Хочу подчеркнуть, что я не эксперт по сетям, профан в искусственном интеллекте и сужу о проблеме со своей скромной точки зрения. Просто я чувствую, что самому стало сложнее читать — так и подмывает взяться за компьютерную «мышку» и полистать страницы побыстрее. Но тревожней всего, что наши дети читают гораздо меньше, чем мы с вами в детстве. И здесь я полностью соглашусь с тем, что было сказано в прошлом номере журнала Р. Фрумкиной. Потому и стараюсь раструбить о собственных сомнениях. А так я совсем не против компьютеров, даже наоборот: эту статью настучал на «лэптопе» — очень удобно... •
ВО ВСЕМ МИРЕ
Рисунок Е. Садовниковой
Звездный дебют углерода-14
Грегори Райт из лаборатории Белла в Нью-Джерси обнаружил радиоактивный изотоп углерод а — углерод- 14 в оболочке одной из звезд, на расстоянии шестисот световых летел Земли. Эго первое обнаружение этого изотопа в космосе. Он имеет период полураспада в пять с половиной тысяч лет и с его помощью на Земле датируются события давнего прошлого. Возможно, теперь он поможет астрономам узнать события прошедших тысячелетий в галактических просторах.
Не слать!
Один из главных врагов водителей во время дальних поездок — дрема. Создано немало устройств, призванных будить засыпающих шоферов, но все они начинают действовать слишком поздно, когда человек уже заснул и рулит явно не туда.
Японская компания «Фукуоке Кагуку» предлагает встроить вибратор в сидение водителя. Как только начинает надвигаться дрема, водитель включает моторчик и сиденье мелю вибрирует — тут уж не поспишь.
УЧЕНЫЕ ОБСУЖДАЮТ
Ирина Прусс
Наука жива?
По какому адресу она живет?
«Обращаем Ваше внимание на то, что на Семинаре не будет происходить распределение грантов или каких-либо других средств, приниматься каких-то директивных решений или обращений во властные органы.
Это цитата из проспекта — приглашения на семинар «Негосударственная фундаментальная наука», проведенный московским Институтом национальной модели экономики (президент В. А. Найшуль) и санкт-петербургским Семинаром по биогерменевтике (руководитель С В. Чебанов). Семинар прошел в октябре 1996 года на подмосковной туристической базе в Зеленом Бору.
Игры ума
А. Раутнан: Дарвин тем менее известен, чем более оригинален. Один из самых оригинальных его трудов, за которым стоит собственное исследование,— «Морские уточки». А знаменитое «Происхождение видов» — обзор и трактовка чужих исследований. Автор наиболее полной книги о беловежском зубре, обобщившей и систематизирующей практически все о нем известное, Николай Кулагин кончает ее словами: «И я, проезжая, видел зубров, что-то жующих»...
Начинали с того, что каждый представлялся и говорил, какое отношение имел к негосударственной науке. И сразу выяснилось: что это такое, каждый понимал по-своему. Одни заявили, что, работая в государственных НИИ лаборантом или инженером, ни одной темы от начальства не получали, отчетов не писали, планов не выполняли, работали только над тем, что им было интересно, публиковали научные статьи и считают, что с государственной наукой их ничего не связывает. Другие, наоборот, заявляли, что никогда не имели отношения к негосударственной науке, поскольку всю жизнь получали госзарплату и работали на принадлежащем государству оборудовании.
Юрий Кузнецов, экономист, сказал: он мог работать только с государственными источниками информации, прежде всего в библиотеках, но использовал эти средства против советского государства; всегда осознавал это противоречие и мучился им.
Владимир Каганский, географ и культуролог, возмутился: никогда в такой же ситуации мук совести не знал и вообще, если разобраться, еще неизвестно, кто кому задолжал — государство ему, получая его идеи почти даром, или он государству за пользование публичной библиотекой.
Кто-то заметил, что наука давным-давно приватизирована и сейчас идет всего лишь реализация приватизированного. Еще кто-то дал весьма остроумное определение этой приватизации: зарплату платили всем примерно одинаковую, работать или не работать было приватным делом каждого. Свободным выбором.
Биологи, химики, географы, философы, психологи, шутя и играя, как и положено говорить о вещах серьезных в дружеском кругу интеллектуалов, пытались определить отношения российской науки с советским и российским государством (некоторые настаивали, что до сих пор это одно и то же) и свое собственное положение в нынешней российской науке.
В каждой шутке здесь была некоторая доля шутки, и метафоры вбрасывались в круг, как мячи, тут же подхватывались, раскручивались, начинали работать, определяя трудноопределимое.
Валерий Дымшиц, химик, первым вбросил идею средневекового «держания», когда король дает своему вассалу некие земли в полное управление, но может их в любую минуту отобрать. Сергей Чебанов вырастил из этой метафоры понятие «ленная наука»: научная область, отданная государством на «держание» крупному ученому или ловкому пройдохе с чинами и званиями, которые командовали своим «леном» до тех пор, пока оставались в фаворе. «Ленная» наука вписывалась в государственную, была неотъемлемой ее частью; без такой «ленной» стратегии советская наука не имела бы ученых с мировым именем, но, возможно, не знала бы и унижения Лысенковщиной.
Однако границы между государственной и негосударственной наукой никак не становились отчетливыми.
Негосударственную науку некоторое время искали на пересечении многих других «не-»: наук неформальных, неофициальных, непарадигмальных и прочее, и прочее, но обнаружили на этом перекрестке только какую-то околонаучную чепуху, поскольку нельзя же быть маргиналом во всем сразу и оставаться внутри серьезной науки.
Стенограмму никто не вел. Жаль, что от трех дней напряженного думанья и интеллектуальной игры в конце концов остались только мои торопливые и не везде внятные записи — боюсь, скоро я сама перестану их понимать.
Б. Родоман: Государство мне никогда не мешало, хотя я его и не люблю — я анархист. Нет, не говорите мне ни о каких партиях и объединениях, даже анархистских: стоит людям объединиться хотя бы для того, чтобы купаться в проруби, и они немедленно начинают копировать государство.