Это твоя страна
на острие меча.
Это строчит грибной
утром стрелецкой хмари.
Выговорись наверх,
лёгкие осуши.
Вынырни из глубин.
Уподобляйся стрелке.
Свеж безымянный век,
шрамы ещё свежи –
время не для любви,
и уж никак – не смерти.
Время считать долги,
время писать не в стол.
Диву даёшься, как
непостоянно время.
Время поверх могил
катится на восток,
время течёт в стихах,
как серебристый гребень,
или стоит – совсем –
именно как сейчас,
чтобы ни «так», ни «тик»
не нагоняли паник.
Стрелка – твой Моисей.
Море – твоя свеча.
Выдохни и лети,
вырвав перо на память.
Ия Нова
(Мария Зинова)
А ты?
Скажи, ты кого-нибудь звал
Неистово, долго, ущербно,
Как будто бы дождик осенний,
Как путь среди скал?
Скажи, ты когда-нибудь шёл
Упрямо, до боли в коленях
Подальше от серых строений,
Пера держа ствол?
Скажи, ты чего-то искал
Безумно, презрев сон и пищу,
Забыв про пробитое днище
И росчерки скал?
Поведай, кого-то любил
До слёз ненавистного виски,
До точки в предсмертной записке,
До шороха крыл?
Признайся, чего-то желал
До следа от злости укуса,
До мольб пред иконой Иисуса,
До свеч и зеркал?
Ответь, ты хоть что-то свершил,
Отдав за любимое дело
Спокойствие духа и тела?
Подумай, ты жил?
Мария Иванова
***
Ничего не нужно обращать в игру,
Всё само обратится в игру.
Хочешь – будешь стоять в углу,
Хочешь – держать иглу.
Хочешь – тебе завяжут глаза
И доверят великий секрет.
Меня во мне различить нельзя,
Потому что меня во мне нет.
А есть сквозь меня текущий поток
И незакрытый шлюз.
Если отпить от меня глоток,
Я не остановлюсь.
Я лечу, сгорая, в чёрную печь,
Коснувшись орбиты мирового зла.
Когда тело даст кислородную течь,
Я стану тем, чем всегда была.
И вездесущие голоса в голове,
Велящие любви переломать хребет,
Более реальны, чем рука в рукаве...
Но менее реальны, чем Бог в тебе.
Даниил Шагин
+ 30
Мне снилось, что уже зима,
И бабочки лежат под снегом,
И снега этого полна
Моя остывшая сума.
Что девочки идут на лёд,
В коньках елозя по бульвару,
И нету больше ни пожаров,
Ни алкашей, ни санитаров,
А только в банке дикий мёд.
Мне постучали глухо в дверь,
Я встал, облившись потом трижды,
Дошёл до двери, «Ах, поди ж ты!» –
Грозил коту, и сгинул зверь.
А я улёгся и опять
Уснул, и инеем покрытый,
Ко мне пришёл январь забытый,
И я представил Рождество,
И стало зябко и светло.
Дёрни стопкран и вернись
Дёрни стопкран и вернисьВыпуск 11
Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Лицей
Теги: Антон Аносов , премия , "Лицей" , поэзия
Антон Аносов
Участник Московского театра поэтов, призёр Международной литературной премии им. С.А. Есенина, лауреат Всероссийский поэтического фестиваля им. М.Ю. Лермонтова «Мцыри» и др.
Никто не забыт, ничто не забыто*
На мраморных плитах, на теле гранита
Бессмертной солдатской наколкой набито:
«Никто не забыт, ничто не забыто».
Мы помним, а значит, не нужно иного –
Две рюмочки водки с кусочком ржаного.
Помянут усопших военных живые
и выпьют за павших сто грамм фронтовые.
За тех, кто домой не дошёл в сорок пятом,
За тех, кто навеки остался Солдатом,
За тех, кто в Афгане, Чечне и Донбассе
Сражался за нас, а не крылся в запасе.
Помянем!
Хотя не смириться нам с этим,
Мы с хрипом и горечью в горле ответим
Голодной войне и погибели сытой:
Никто не забыт, ничто не забыто.
Слова наши бьются усиленным пульсом,
От слов этих каждый вздохнул и очнулся,
Пока не забудем Героев служивых –
Они будут живы! Они будут живы!
Ничто никогда не проходит бесследно,