Несшим припасы поручалось итти впереди всех и срезать по пути молодые деревья и вьющиеся растения, чтобы остальным было легко следовать за ними. Идущим позади поручалось срубать крупные деревья и сваливать их назад по мере своего продвижения. Ни одно дерево, имевшее больше фута в диаметре, не должно было быть срублено. Таким образом, я намеревался итти по прямой линии к вершине горы, руководствуясь компасом.
Экспедиция наша состояла из голландца Нэйзера с шестью его людьми, шедшими впереди с припасами, за ними следовали Ван Мат, туземцы и я с двумя слугами; позади всех шли даяки, прорубавшие просеку. Тунку сопровождал нас в течение почти часа, затем повернул назад, чтобы ожидать нашего возвращения в кампонге.
Мы дошли до знаменитой полосы зыбучего песка и без труда перебрались через нее. Спустя три часа мы наткнулись на источник, и решили разбить возле него лагерь на ночь. Наши четыре платформы вскоре были установлены, и кайянги и постельные принадлежности разложены по местам. Китаец Чу-Ай успел за это время развести костер и вскипятить воду для вечернего чая.
Время-от-времени люди били в тамтамы, чтобы дать знать прорубающим просеку даякам, что мы разбили лагерь и ждем их. Вскоре до нас донеслись удары их парангов. Даяки рубили ими изо всех сил. Ван Мат и его люди предложили помочь им, но даяки презрительно отказались от всякой помощи. Здесь я должен отдать справедливость дипломатическим талантам Ван Мата. Он стал восхвалять их за их быструю, частую рубку, в которой его люди не могли сравняться с ними, что было совершенно справедливо. Нэйзеру, Ван Мату и их людям казалось настоящим чудом, что они проникли так далеко в джунгли целыми и невредимыми. Там, где всего несколько часов назад тянулись густые джунгли, теперь виднелся, насколько мог видеть глаз, свободный путь в шесть метров ширины, окаймленный зелеными стенами леса.
Как только мы поели, я распорядился, чтобы построили еще одну платформу, на которую уложили наши припасы и кухонную посуду и прикрыли все это от обильной росы. Нэйзер и его люди набрали сухого хвороста, развели небольшие костры, а затем прикрыли их влажными листьями, чтобы устроить дымовую завесу в защиту не от диких животных, а от москитов. Вскоре все уже лежали под своими пологами. Тишину джунглей прерывали только раздававшиеся время-от-времени вой леопарда или кашель тигра. Довольные успешной работой этого первого дня, мы все быстро уснули. Рассвет был возвещен нам диким криком «уа-уа!» обезьяны-гиббона, зов которого вскоре подхватили его собратья, наполнив воздух громким жутким ревом. Вскоре джунгли огласились веселыми криками птиц, жужжанием насекомых и болтовней обезьян. Меня очень забавляло внезапно наскакивать на группы этих маленьких животных и наблюдать за их бегством. Они взбегали по дереву и неслись вдоль ветвей до самых их концов, затем без малейшего колебания прыгали прямо в пространство, ничуть не заботясь о том, какое расстояние отделяло их от расположенной ниже ветки. Эти ловкие маленькие животные неслись по воздуху с распростертыми руками и ногами, и, как только им удавалось уцепиться за росшую ниже ветку, которая начинала колыхаться под ними, они снова без малейшего видимого усилия взлетали на дерево, неслись вдоль его ветвей и перебрасывались на следующее.
Ранним утром, когда все увлажнено росою, джунгли положительно кишат сухопутными пиявками. Они растягивают свои веретенообразные тела в воздухе и быстро движутся к человеку, словно гусеницы, выгибая спину. Если вы постоите несколько минут спокойно, то увидите множество темно-коричневых пиявок, ползающих во всех направлениях по опавшим бурым листьям; иногда среди них покажется и зеленая, с желтой полосой вдоль тела, но обычно эта разновидность держится среди свежих зеленых листьев ветвей и прилипает к вашему платью, когда вы проходите мимо. Порой они пробираются к вам за ворот, но чаще ползут по рукаву и впиваются в руку. Укусы зеленых пиявок ядовитее укусов коричневых; укушенное место воспаляется и продолжает болеть довольно долго.
Солнцу надо не мало времени, чтобы осушить росу. Оно только кое-где пробивается сквозь листву, делая все окружающее до такой степени пятнистым и туманным, что часто бывает невозможно заметить леопарда или змею, пока вы не наткнетесь на них.