Если мы спросим любого гражданина СССР, что за страна «Джетысу», то, без сомнения, в ответ на этот вопрос, большинство только недоуменно пожмет плечами.
А между тем Джетысу находится в пределах СССР и представляет страну — по своим размерам превосходящую Италию и многие другие западно-европейские государства.
Джетысу или по-русски «страна семи рек»— это бывшая Семиреченская область. Семиречье чрезвычайно интересный и живописный край, страна с неисчерпаемыми естественными богатствами, скрытыми в отрогах Тянь-Шаня, — с золотом, свинцом, каменным углем, нефтью, с целебными источниками и с безграничными горными пастбищами.
В будущем, без сомнения, Джетысу станет крупной культурной страной и сделается перекрестком великих азиатских торговых путей, так как она лежит между СССР, с одной стороны, и западным Китаем — с другой. Если будет проведена великая китайская железная дорога из Пекина на запад, как то проектировал Сун-Ят-Сен, то эта дорога подойдет к границам Семиречья.
Джетысу имеет хороший климат, здесь есть большое пространство с плодородной почвой— я край может прокормить не один десяток миллионов людей.
Долгое время этот край был отрезай от всего мира, но теперь через все Джетысу пройдет железная дорога, которая свяжет Семиречье с одной стороны с Ср. — Аз. республиками и через них с Европ. частью СССР, а с другой — с Сибирью и Дальним Ростоком.
В настоящее время железная дорога проведена уже от станции Арысь ОренбургскоТашкентской жел. дер. до города Фрунзе (бывш. Пишпек).
От Фрунзе линия жел. дор. прорежет Семиречье на север через Алма-Ата (б. Верный) до Семипалатинска. Пишпек, расположенный у подножья покрытого вечными снегами Александровского хребта, еще недавно был большой глухой туземной деревней, от которой «хоть три года скачи — никуда не доскачешь».
Теперь Фрунзе — столица автономной Киргизской области. С проведением в 1924 г. железной дороги, он быстро начинает отстраиваться и принимает все более и более городской вид. В настоящее время в Фрунзе 40.000 жителей. Улицы Фрунзе тонут в зелени садов, и их пыльная зелень скрашивает и закрывает и бедность построек и большие пустыри.
Проходя по улицам Фрунзе мимо одноэтажных домов с палисадниками, встречая местных жителей, бродя по базару, где нередко слышатся звуки гармоники, забываешь, что находишься в центре Киргизии. Но вот, в туче пыли, мерно покачиваясь, идет караван верблюдов, нагруженных шерстью. Караван идет из Кашгара. Впереди на «ишаке»[10]) сидит длинноногий киргиз с бронзовой грудью, а за ним па верблюдах едут погонщики-киргизы, Они тянут какую-то бесконечную песню. Их лица серы от пыли и загорели от солнца.
Смотря на эту картину, вы сразу вспоминаете, что вы в Средней Азии — в центре Киргизии. Когда вы предпримете поездку по стране, то Азия почувствуется еще больше. В степи и в полях вам то и дело попадаются аулы и кишлаки, где вместо домов вы видите ряды войлочных переносных кибиток. Это жилища киргизов. В Джетысу есть и обычные русские деревни и поселки, но русское поселение составляет только одну треть всего населения, а большинство жителей — киргизы.
Киргизы живут еще родовым бытом. Вся власть в семье и даже в ауле принадлежит старшему в роде. Женщины у киргизов, как у всех кочевых народов, находятся в чрезвычайно угнетенном положении. До сих пор у киргизов практикуется покупка жен, при чем «калым», то-есть стоимость женщины, уплачивается большею частью скотом-баранами, лошадьми и верблюдами.
Обыкновенно, как только в семье киргиза родится мальчик, его отец отправляется с ним по аулам и кишлакам на поиски «невесты». Эта невеста — тоже новорожденный младенец женского пола. Найдя такую невесту, отец «жениха» уплачивает «калым» отцу невесты. Когда дети подрастают, их, не видевших никогда друг друга, женят. Браки иногда заключаются между четырнадцатилетиями подростками.
Нередко «калым» уплачивается за бедного киргиза богатым, и отец бедного мальчика «жениха» договаривается с богачом, что его сын, когда подрастет, должен проработать у богача в качестве работника за калым лет 15–20, т.-е. человек, помимо своей воли, закабаляется почти на всю жизнь.
«Мананы и баи»[11]) пользовались (до последнего времени) большим влиянием, и целые округи бывали часто в экономической зависимости у какого-нибудь манана или бая.
Чтобы держать в подчинении бедное население, «манан» имел своего «узуп-кулака»— длинные уши, то-есть своего агента, который разъезжал по кишлакам, прислушивался к разговорам и старался организовать общественное мнение в пользу своего хозяина.