— Суп из черепахи — это будет недурно. А это что за пиявка?
— Это не пиявка, а рыба-прилипало. Черепаха, Симпкинс, предназначена не для супа, а для научной коллекции.
— Смотрите, какая прелесть! — воскликнула вновь Вивиана, указывая на море.
Над поверхностью океана летели рыбы. Целые стаи их поднимались над водой и пролетали значительное пространство в несколько десятков метров, поддерживаемые передними плавниками, которые у них превращены как бы в крылья.
Все залюбовались этим зрелищем.
— Dactylopteres, — «летучки», — пояснил профессор Томсон.
— Неужели и все птицы вышли из моря? — спросила Вивиана.
— Океан — колыбель всей органической жизни на земле. Вы видите летающих рыб, но есть и такие рыбы, которые прогуливаются по суше и даже взлезают на корни деревьев. Все это — предки земноводных и птиц.
— Очень интересно, — сказал равнодушно Симпкинс, — но, как будто, мы собирались на поиски не только черепах и прилипал, а и Острова Погибших Кораблей. Мы же забираемся все южнее и уже вышли из пояса саргасс. Скоро наступит дождливое время, — и так уж часто дождит, — когда же мы займемся Островом?
— Терпение, Симпкинс, сегодня мы поворачиваем на север, и с каждым часом вы будете ближе к цели.
Симпкинс пожал плечами с таким видом, как бы хотел сказать: «ох, уж эти ученые!» — и, заложив руки в карманы, стал смотреть на море, сплевывая через борт.
— А вот и акула! — крикнул он, оживившись. Очевидно, и в море его интересовал только преступный элемент. — Ого, какая большая! Только почему она белая?
— Да, это интересный экземпляр, — сказал Томсон, — типичная представительница Саргассова моря. Саргассы задерживают солнечный свет, и здешние акулы, очевидно, не «загорают» так, как их братья, живущие в открытых местах; кожа здешних акул остается лишенной пигмента (окраски).
Акула плыла рядом с кораблем. Ее движения были быстры, сильны и красивы.
Матросы уже приготовили веревку и намазывали салом железный крюк.
— А почему акула не ест этих маленьких рыбок, что вертятся около нее? — спросила Вавиана.
— Это — рыба-лоцман, неразлучный спутник акулы.
В это время крюк с приманкой был брошен. Первою заметила приманку рыба-лоцман. Она обнюхала приманку и быстро подплыла к акуле, стараясь обратить ее внимание на добычу.
— Ишь ты, подводчица! — переводил Симпкинс события на язык уголовной практики.
Акула повернулась, заметила добычу и жадно схватила в пасть крюк.
— Чорт возьми, это уж вышла провокация со стороны рыбы-лоцмана! — воскликнул Симпкинс.
Акула метнулась и так дернула веревку, что два матроса упали на палубу, и корабль дал легкий крен. Началась борьба. Матросы то опускали веревку, то подбирали, подтягивая все обессиливавшее животное. Прошло не менее часа, прежде чем удалось вытащить акулу на палубу. Утомленная, она лежала, как мертвая.
— Ага, попалась, голубушка! — с торжеством сказал Симпкинс, подходя к акуле.
— Бьюсь об заклад, — сказал Гатлинг, — что вы сожалеете, Симпкинс, об отсутствии у акулы рук.
— Почему?
— Вы бы надели на них браслеты.
— Еще прилипало! — с удивлением воскликнула Вивиана, увидав рыбу, присосавшуюся к животу акулы.
— Обычная вещь, — ответил Томсон. — Прилипалы часто делают это и имеют тройную пользу для себя: так сказать, даровой проезд, полную безопасность от других хищников, под прикрытием страшного для всех обитателей моря врага, и кое-какие крохи от обильного стола прожорливых акул.
— Словом, везде одно и тоже, — заметил Симпкинс, — вокруг больших преступников всегда вертится малое жулье для мелких поручений.
— Еще немного, Симпкинс, и вы напишете ученый труд: «Преступный мир обитателей моря», — сказал, улыбаясь, Гатлинг.
Симпкинс подошел поближе к акуле и вдруг, ухватив рукой за прилипало, начал тянуть.
— А ну-ка, посмотрим, удержишься ли ты?
Прилипало будто приросла к животу акулы. Тогда Симпкинс с силою дернул рыбку. Акула, неожиданно встрепенулась огромным телом и хлопнула Симпкинса хвостом с такою силой, что он, взмахнув в воздухе ногами, перелетел через борт и упал в море.
Профессор Томсон взволнованно крикнул матросу:
— Скорее бросайте веревку!
Гатлинга удивило это волнение и поспешность ученого. Симпкинс был не плохой пловец, купание же в теплой, почти горячей воде не угрожало простудой.