Китаец (изумлённо). Верно! Откуда тебе известны изречения Конфуция?
Я. Да так... я пыталась прочитать весь "Луньюй", но застряла где-то в первой четверти.
Китаец. А повторить сможешь?
Я невозмутимо повторила фразу.
Китаец (американцу, быстро) . Та дэ фаинь тинцилай буцо !
Я тут же начала отнекиваться, мол, что ты, что ты, а сама тщетно пыталась скрыть, до чего же польщена. "Носитель" заявил, что я говорю почти как настоящая китаянка.
Китаец. Если бы я услышал твою речь, не видя твоего лица, я бы решил, что ты из Юньнаня.
Тут гордость моя отступила. В Юньнане, увы, говорят на дремучем диалекте.
Разговор продолжал влачить бесполезное существование. Такси неслось по серому городу. Голосок в моей голове панически щебетал: "Здесь пахнет неприятностями, может, всё же сбежим?"
"Куда я тебе сейчас сбегу? Справа от меня этот Блю, слева - Оля! И мы едем со скоростью семьдесят километров в час!"
"Вообще-то мы уже остановились".
"Да, верно! - мы и впрямь остановились, и китаец собрался десантироваться. - Но это совершенно не знакомый мне район!"
"У тебя есть навигатор!"
"Но ты же не хочешь, чтобы эти люди посчитали меня сумасшедшей?"
"Ты правда этого боишься?"
"Ой, знаешь! - я исчерпала все аргументы. - Замолчи-ка лучше!"
"Ладно-ладно! - голос внутри меня перестал быть визгливым. - Всё хорошо. Отдыхай и получай удовольствие от отдыха".
Мы отправились в пельменную. Ели вкусные цзяоцзы?выслушивали комплименты относительно нашего умения держать палочки. Китаец очень скоро убежал на какое-то собрание, и я, как мне показалось, не слишком из-за этого расстроилась. Он обещал после работы снова встретиться с нами и отвезти на Саньлитунь. Работал он, кстати, оператором рекламы, иногда его приглашали снимать фильмы, на этой почве они с Майком и познакомились.
Майк. Ну как?
Я. Что - как?
Майк. Какого ты мнения об этом парне? Ну, о Блю.
Я. Он очень мил.
Я выдавила из себя банальную фразу и неожиданно поняла, что к моим щекам приливает краска. Я поспешно опустила глаза, словно желая укрыться от чужих взглядов. Но Оля уже рассмеялась и заговорщически шепнула Майку: "Смотри, она краснеет". Я разозлилась на себя, спрятала лицо в ладонях. Что со мной, чёрт возьми, почему я веду себя как глупая девчонка?
Майк. Что же, ты права, он очень мил. И сегодня вечером он покажет нам Саньлитунь. Вам. Я уеду, у меня дела, к сожалению.
Оля. Тебе, тебе он покажет Саньлитунь!
Я. То есть вы хотите сказать...
Майк. Да. Это будет тет-а-тет.
Оля. Потом всё мне расскажешь.
Сводники! Гадкие сводники! Чего они добиваются: курортного романа? Мы вышли из пельменной и отправились в кофейню, потому что американец заявил, что без кофе "жить не может". Серовато-спокойный Пекин насмешливо смотрел на нас. Майк размахивал веснушчатыми руками, настроение у него, судя по всему, было замечательное. Я, совершенно не к месту, выпалила вопрос:
- А какое у твоего друга китайское имя?
Майк. Ты вряд ли запомнишь.
Я. Уж я-то запомню!
Майк поднял брови, понимающе улыбнулся и, перепутав все тоны, сказал:
- Ван Хаоян.
6.
Три часа тянулись мучительно, мучительно долго. Майк, задумчиво глядя на струи короткого летнего дождя, стекающие по окну, ораторствовал: вспоминал всех своих пассий, Оля в ответ делилась собственным опытом отношений; я в который раз скучала.
Важное собрание Ван Хаояна со товарищи проходило в том же кафе. Группка интеллигентного вида китайцев кружила по залу: шла подготовка к съёмкам рекламы. Я рассеянно следила за передвижениями группы: китайцы то патрулировали кофейню, то садились за стол и долго, уткнувшись в ноутбуки, решали какие-то неотложные вопросы. На спине Ван Хаояна до сих пор красовался комочек пыли, он ещё час мозолил мне глаза, пока некий чудак из группы - в очках, с жидкой бородкой и страшно подвижными пальцами - не стряхнул пыль на пол.
Через два часа нашего ожидания Ван Хаоян подошёл к столику и присел рядом с Майком. Извинения, извинения, мол, у нас возникли разногласия, нам нужен ещё часик.
Ох уж эти творческие личности! Вечно у них разногласия. Оля, неизвестно зачем, сказала:
- Инна, как он на тебя смотрит!
Я, разумеется, не заметила, чтобы на меня смотрели особенным образом. Но пальцы холодели, голова гудела, тяжесть падала на грудь, хотелось верить: Оля говорит правду. Я нервничала, как после первого экзамена по китайскому языку, когда я полдня ждала известий об оценке, сидя вместе с одногруппниками на холодном кафельном полу институтского коридора. Ждать!
Если есть в жизни что-то нестерпимое, то это старушка неизвестность, а ожидание - её верный спутник.
Четыре часа после полудня. Четыре десять. Четыре двадцать. Пол пятого.
Ван Хаоян встал со своего места, захватив сумку с диковинным прибором "Полароид", и направился к нам.
Ван Хаоян. Ну что же, идём?
Майк заявил, что ему нужно работать. Оля тут же подоспела: а мне - домой, домашнее задание не терпит пренебрежения.
Я. Постойте, у меня нет домашнего задания! А Саньлитунь, кажется, интересное место...
Снова пришлось выдержать лукавый взгляд Оли. Ван Хаоян чуть наклонил голову, растягивая ломаные линии губ в приятную, но маслянистую улыбку.
Ван Хаоян. Не беспокойся. Я пройдусь с тобой по Саньлитунь.
Я. Отлично. Спасибо!
Оля прятала усмешку. Я шагала между Майком и Ван Хаояном, глядя ровно перед собой. Тягучее, полное томления чувство заполняло жилы. Ноги слабели. Стоило больших усилий не выдавать себя.
Оля и Майк скрылись за стеклянными дверями станции метро. Мы с Ван Хаояном пошли в противоположном направлении. Шаг, шаг, шаг и - молчание. Меня страшила тишина, глотающая яркие вывески, серым смогом вьющаяся вокруг измученных деревьев. Шаг, шаг, шаг...
Мы одновременно взглянули друг на друга, собираясь что-то сказать. Ван Хаоян сдержанно и понимающе улыбнулся.
Ван Хаоян. Итак, ты здесь когда-нибудь была?
Я. На Саньлитунь?
Ван Хаоян. На Саньлитунь.
Я. Нет.
Ван Хаоян. Вот как! Это известный район. Здесь много современных торговых центров, вот, гляди, мы как раз подходим к одному из них... Ну а вообще... какой ты раз в Пекине?
Я. В Пекине я впервые.
Ван Хаоян. Правда? Почему же у тебя такой замечательный китайский?
Я прыснула: как он по одной фразе рассудил о замечательности моего китайского?
Я. Ну... я раньше уже бывала в Китае.
Ван Хаоян. На юге?
Я. На юге. Как ты узнал?
Ван Хаоян. У тебя южный акцент.
Я. Думаю, дело не в юге, просто южный акцент похож на русский. А была я в Гуйлине.
Ван Хаоян. Гуйлинь... прекрасное место! Тебе понравились пейзажи?
Я. Очень. Но было жарковато. Да, намного жарче, чем в Пекине.
Бесцельно бродили мы среди торговых центров. Страшное искушение владело мной: смотреть! Идти, не отрывая взгляда от Ван Хаояна. Как складно и просто сочетались его черты, пусть каждая не без изъяна. Беседа о погоде завершилась и Ван Хаоян вдруг начал читать стихи.