Слегка раздражают своей дешевой скрупулезностью как внеплановые, так особенно ежегодно-календарные инвентаризации. Отдельные единицы хранения вызывают недоумение.
Наименованием и забытым назначением. После проверки целостности упаковки складируются на прежнем месте в легкой задумчивости. Надо честно признаться: в дефектной ведомости прибавляются новые строки.
Чувство собственности обостренное.
Имущественные отношения сложные. Глубоко не поверхностные. Явно не прозрачные. Бухгалтерия в одном экземпляре на листе Мебиуса.
Что особенно дорого, истинные ценности ведь за здорово живешь не разбазарить. Так что кое-что на черный день есть.
Круг завершается, время выходит,
Вот серпантином минуты повисли.
Замерли в грустном ночном хороводе
Старые чувства и старые мысли —
Те, что теряют стремительно важность
С каждым движением вычурных стрелок.
Их скоро выкинут вместе с бумажным
Ворохом всех новогодних поделок.
Полночь. Двенадцать. Бокалы запели.
Вспышки салюта нарядно-багровы,
И потекли телефонные трели.
Год уже умер? Да здравствует новый!
Утро крадется, бросается светом
И на растрепанных улицах пусто.
Брошены в мусор, лежат незаметно
Старые мысли и старые чувства.
Может быть, кто-то возьмет осторожно
призрак, где спрятаны судьбы и лица,
И сохранить его бережно сможет,
Спрятав в старинных пожухлых страницах.
Мы смотрим, как звезды
В ночи завершают свой круг.
Мы смертны не просто.
Мы смертны внезапно и вдруг.
Мы знаем размер
Бесконечно далеких планет.
Иллюзии вер
Проверяем на опыте лет.
Мы знаем число
Сумасшедших, влюбленных, больных.
Добро или зло,
Параллели своих и чужих,
Мы знаем их всех.
Мы цари, мы — закон, эталон.
Мы святость и грех
Поделили с начала времен.
Расписаны жизни
На много мгновений вперед.
И все бы как надо,
И все бы по плану, но вот…
Внезапно. Внезапно
Услышим шаги за спиной.
И Смерть тихо скажет
«Ну что, наигрался, родной?»
«Полночь рассыпала бисером мелким сны…»
Кто-то хитрый и большой
Наблюдает за тобой
В. Шахрин
Полночь рассыпала бисером мелким сны,
Флаг городской — словно крылья летучей мыши.
Чуть задевая заточенный край луны,
Кто-то большой тихо бродит — кого-то ищет.
Мягко колышет шагами ночную тьму,
Щурит глаза на призывы фонарных точек.
Кот антрацитовый путь перейдет ему.
Спросит: «Ты кто?»
Только он отвечать не хочет.
Кто-то большой наклоняется ниже и
Приподнимает тихонько за угол крышу.
Молча читает чужие, чудные сны,
Дальше идет переулками, снова ищет.
Ну, а когда к горизонту придет луна,
И заструится мерцающий флёр восхода,
Кто-то большой превратится в обрывок сна.
Ночью вернется, чтоб снова искать кого-то.
«Пробка. Ночь. Слепят фарами встречные…»
Пробка. Ночь. Слепят фарами встречные.
Как в забвении встали, хоть тресни!
В мыслях — полный забот перечень…
Нука-нука, знакомая песня!
Магнитолу прибавил охрипшую.
«Wish you were here» — тронуло душу.
Дождь полился со ската по крыше и
Расплескал настроение в луже.
Нет входящих звонков. Одиночество.
Беспросветно накрыло хандрой.
Эх, надеюсь, что это закончится…
Дождь,
Печаль,
Стылый сумрак ночной…
«ночь длинна, но она, как-никак, короче…»
ночь длинна, но она, как-никак, короче
тысячи тысяч мгновений скорых,
суммы расставленных многоточий
в длительных непрестанных спорах.
точки звёзд на координатной
раньше ближе, живей казались.
ночь длинна, но длиннее вряд ли
небывалых ненужных пауз.