— Ничего, ничего, — ответил Павел. И добавил, глотнув воды из стакана стоявшего где-то под рукой, — такая мерзость приснилась.
Ангел заплакал.
Глава 6
Влюбляйтесь
Когда появлялся мужчина, она чувствовала себя тоньше и легче. Лишь волосы ее становились тяжелее и оттягивали голову назад. И для того, чтобы она совсем не запрокинулась, приходилось как-то по-особому, потянув подбородок вперед, держать шею. Оттого веки немного опускались, и можно было моргать так медленно, что сеточка ресниц колыхалась, словно черно-белая полосатая занавесь на слабом ветру.
И легкие длинные рюши ее темно-коричневого платья были так подвижны, что взлетали вверх при каждом шаге, будто невообразимая рыба не спеша водит своими невообразимыми плавниками и плывет.
И тонкие руки ее двигались свободно и хаотично, весело. Казалось, взмахни она ими еще резче — сможет улететь.
Но темно-бордовые сабо, приятно тяжелея, связывали ее с землей. И сумочка, висящая на правом плече, очерчивала несуществующие округлости, которых (чего греха таить) так не хватало фигуре, и тоже тянула к земле. И приходилось поднимать плечи, а вместе с ними и брови, и уголки губ… И становиться самой красивой на свете.
Так ей казалось…
На работу Нина всегда опаздывала. Вот и сегодня она так старательно спешила к остановке, так проворно втиснулась в так удачно подошедшую «девятку», доехала до железнодорожного вокзала, добежала до курортной библиотеки, что на Анджиевского, 7, вспорхнула на второй этаж, но все равно опоздала. Правда, на пять минут всего лишь, но опоздала. Леночка, конечно же, уже была на работе, сидела за кафедрой с таким видом, будто сидела так от сотворения мира. Даже колпачок с ее ручки был снят и одет на обратный конец. Хорошо хоть, что сама ручка покоилась на новых формулярах. А значит, в библиотеке пока не было читателей, и можно было перекинуться новостями.
Коих у Леночки, как всегда, оказалось значительно больше. Разумеется, ведь Леночка была не замужем. После ее рассказа про то, как в субботу в гостях у своей приятельницы Леночка познакомилась с одним контрабасистом, который, провожая ее домой, насвистывал и любимого ею Генделя, и каких-то неизвестных ей (а как теперь выяснилось и Нине) Шютца и Обера, пришла директриса и велела в течение месяца приготовить новую выставку.
А после рассказа Леночки о поездке на Медовые водопады, где состоялось ее знакомство с ленинградским студентом, читавшим всю дорогу скандинавские сказки, пошли первые читатели. Но Александра Федоровича среди них не было.
Нина ждала его именно сегодня. Потому что завтра истекал срок его путевки. Завтра он должен был уехать в далекий город Оренбург, месторасположение которого Нина смутно представляла себе, а заглянуть в атлас все не было времени.
Он появился здесь три недели назад. Попросил у Леночки, сидевшей в тот момент за кафедрой, Белля.
Нина, пребывая на неустойчивой стремянке прямо под потолком, где искала позапрошлогодние журналы, сначала лишь услышала его голос. Голос был глубоким и спокойным, завораживающим. «Такой голос может быть только у брюнета. Причем у усатого брюнета», — подумалось тогда Нине. Спустившись, сняв рабочий халат и выйдя из-за стеллажей, Нина обнаружила, что новенький действительно брюнет, правда (слава тебе, Господи) без усов.
Он легко улыбнулся Нине и сказал:
— Здравствуйте.
«Ой», — подумалось ей.
— Здравствуйте, — без улыбки ответила она. И тут же, прочитав в его глазах сильно удивившую и его тоже мысль «Ой», улыбнулась.
— Больше не одевайтесь так: здесь белое, а здесь черное, — неожиданно заявил он, — а то в Вас можно влюбиться.
Нина зашла обратно за стеллажи, снова надела свой синий халат, вышла с вопросом:
— А так?
Александр Федорович грустно посмотрел на нее и ответил:
— И так тоже. Наверное, у Вас что-то с лицом.
— Тогда влюбляйтесь, — предложила Нина.
— Не могу, — вздохнул он. — Мне уже шестьдесят пять.
— Ну и ладно, все равно я уже замужем.
В тот день Нина возвращалась с работы пешком. Увидела его, сидящим на скамейке в парке, подошла сзади и спросила:
— Ну что, влюбились в какую-нибудь старушку?
— Нет, — ответил он, не оборачиваясь, — решил подождать, когда Вы состаритесь.
— Ну, это будет нескоро, — бросила Нина и пошла дальше.
— Спасибо, что не сказали, что я не доживу до тех пор, — сказал он с преувеличенной признательностью, догнав ее.
И они пошли рядом. И сначала неловко молчали, глядя каждый себе под ноги. Затем он рассеянно и тоскливо осмотрел верхушки деревьев и тихо сказал: