На следующий день Гудэн встал очень рано — на восходе солнца. Утренний ветерок веял горьковатым запахом поросших полынью горных полей Атласа. Направляясь к цирку, Гудэн увидел группы берберов, собиравшихся из окрестных селений в Мейбуз., — весть о приезде французского колдуна уже распространилась по всей округе.
Все утро ушло на оборудование лаборатории. Когда приготовления были закончены, Гудэн попросил старшину, в доме которого он поселился, оповестить всех о начале представления — и через полчаса все места в цирке были заняты.
Гудэн вышел на арену.
— Я вижу здесь жителей окрестных селений. Они вышли из дому на рассвете и в дороге, наверно, проголодались. Я хотел бы их угостить. Я могу сто человек накормить одним куриным яйцом.
Берберы дружно захохотали.
Гудэн хлопнул в ладоши, и солдаты внесли на арену корзину с яйцами.
— Из этих яиц я сделаю одно большое яйцо. Может быть, вы думаете, что это не настоящие яйца?.. Осмотрите их!
Берберы осмотрели, — в корзине лежало около сотни обыкновенных куриных яиц.
Тибо поставил на стол большую кастрюлю, и Гудэн стал над нею разбивать яйца. Потом он размешал эту яичницу волшебной палочкой и поставил кастрюлю на жаровню. Через несколько минут он вынул из кастрюли гигантское куриное яйцо, сваренное вкрутую.
Гудэн предложил одному берберу разрезать яйцо. Тибо на большом блюде понес разрезанное яйцо в публику, предлагая всем желающим отведать. Берберы с недоверием брали и, посыпавши солью, ели.
Яйцо как яйцо! Никакого обмана!
Берберы с изумлением смотрели на фокусника.
— Я слышал, что марабуты могут творить чудеса, — сказал Гудэн. — Но я хотел бы знать, есть ли среди них сильные люди… Кто считает себя силачом, пусть подойдет ко мне.
Весь в белом, на арену вышел рослый марабут и с самоуверенной улыбкой приблизился к Гудэну. Фокусник внимательно оглядел его с головы до пят и спросил:
— Ты считаешь себя сильным человеком?
Марабут презрительно усмехнулся и, обнажив руку, показал свой железный бицепс.
— А ты уверен в том, что через пять минут ты будешь так же силен, как сейчас.
— Я считаю этот вопрос неразумным, — сказал марабут.
— Напрасно!.. Ты ошибаешься!.. Стоит мне захотеть — и ты в один миг сделаешься слабее грудного ребенка.
Марабут засмеялся.
Гудэн отошел в сторону и, указывая на небольшой металлический сундучок, спросил:
— Ты можешь поднять этот ящик?
На крышке ящика была петля. Марабут просунул в эту петлю мизинец и поднял ящик над головой.
— И это все? — презрительно спросил он.
В ответ — Гудэн стал произносить заклинания и, медленно шествуя вокруг ящика, размахивал волшебной палочкой.
Потом приблизился к марабуту, протянул руку и, топнув ногой, угрожающе вскрикнул:
— Теперь ты слабее женщины! Тебе легче взлететь к небесам, чем поднять этот ящик хотя бы на один сантиметр от земли!
Марабут — при напряженном молчании всего цирка — подошел к ящику и снова попробовал поднять его одним мизинцем, но это ему теперь не удалось. Тогда он внимательно осмотрел ящик со всех сторон и ухватился обеими руками. Но ящик не трогался с места. Марабут напрягал все свои силы, но ничего не мог сделать, — ящик был неподвижен.
Задыхаясь, обливаясь потом и сгорая от стыда, марабут отошел в сторону. Отдохнувши немного, он взялся за ящик с такой силой, что на подмостках затрещали доски. Он весь побагровел, жилы надулись, дыхание стало прерывистым и тяжелым. И вдруг все тело его конвульсивно вздрогнуло, руки повисли, он упал на колени и завопил диким голосом.
Гудэн подошел к нему и прикоснулся к его плечу волшебной палочкой. Марабут с воплем ужаса вскочил и, расталкивая публику, бросился из цирка.
Берберы были ошеломлены. Не давая им опомниться, Гудэн продолжал:
— Я хотел бы знать, — есть ли здесь марабуты, хорошо знающие коран?
По цирку пронесся ропот, и на подмостки поднялся- медлительный, важный седой старик в зеленой чалме.
— Я сорок лет изучаю коран, — спокойно сказал он, строго посмотрев на фокусника.
Гудэн взял со стола коран и, раскрыв его, обратился к старику:
— Если ты сорок лет изучаешь коран, так скажи мне: какое первое слово стоит в седьмой строке снизу на сто двадцать третьей странице?
— На такой вопрос никто не может ответить, — сказал старик.
— А я могу! — заявил Гудэн.
— Вы видели когда-нибудь такого глупого лжеца? — закричал старик. — Этот вонючий шакал брешет, будто он знает коран лучше меня!