Вспомнив это, Семен подумал, что, может быть, гать идет все время прямо, а ему только кажется, что она заворачивает вправо. Но думал он так недолго. На глаз было заметно, как быстро поворачивает гать. У Семена было хорошо развито чувство направления, и теперь он был убежден, что идет не к Маркелицам, а от них.
Он остановился.
— Что я рехнулся, что ли? — подумал он. — Не прошел же я мимо поворота на Маркелицы. Он должен быть влево, а гать все время вертает вправо, Что за притча?
Поразмыслив, он вернулся на несколько десятков шагов назад. Ничего не было. Одна гать, никаких ответвлений и никаких знаков. Кутяпова и Акима тоже не было. Семен хотел было покричать, но ему стало стыдно перед самим собой за свое волнение — и, повернув, пошел дальше, думая, что, может быть, ошибся в расстоянии и, в конце концов, куда-нибудь да выйдет.
Где-то очень далеко зашумела крыльями крупная птица.
— В кутижской роще, — предположил Семен, но определить направление шума опять не смог.
Вдруг, совсем близко от Семена, немного впереди, разорвав слежавшийся сырой воздух, внезапно взвизгнул и сумасшедше забился на высоких нотах истошный человеческий крик:
— По-мо-ги-ите!!
Волосы стали дыбом у Семена от этого крика. От испугу и неожиданности, он чуть не свалился в болото и спасся только тем, что быстро присел на корточки.
Крик оборвался. Семен не дышал. Он слышал, как бурно стучат у него виски.
Опять завизжал крик:
— По-мо-ги-ите!
И снова оборвался.
Семен вобрал в себя очень много воздуху и медленно его выпустил.
— Ух, разве можно так! — отдышался он.
В темноту громко спросил, таким тоном, как будто хотел навести порядок:
— Кто это кричит здесь?
Где-то низко, в самом болоте, кто-то завозился, засопел, захлюпал водой. — Голубчик, родимый, спаси, — всхлипнул жалкий голос.
Семен кинулся вперед. Неожиданно под его ногами бревно кончилось и дальше впереди бревен не было. Гать обрывалась здесь, уперевшись в трясину. Семен еле успел остановиться.
— Где же гать-то? Бревна-то нет!
— Нету, родимый, нету. Вынуты здесь бревна. Ой, спаси, сейчас утону!
— Да как же я тебя спасу. Где ты есть?
— Тут, тут, вот он я!
— Ну, держи багор, достанет! Присмотревшись сквозь туман к голове и плечам, торчавшим из болота, Семен кинул в ту сторону конец багра.
— Ну!
Увязший человек пошевелился.
— Нет, не могу достать. Ближе немного протяни…
Голос его все еще продолжал дрожать и всхлипывать.
Семен встал на самый край бревна, рискуя соскользнуть, и еще раз кинул багор.
— Достал?
— Чуть-чуть, голубчик, совсем чуть-чуть. Сейчас достану.
Семен нагнулся вперед.
— Вот, вот, сейчас достану, — снова послышалось из темноты.
Багор в руках Семена пошевелился.
— Не тяни сильно, я держу за самый конец, — предупредил Семен, — дай мне перехватиться лучше.
— Ладно! — ответил человек из болота.
Семен вздрогнул.
Это «ладно» было произнесено голосом, который удивительно не был похож на тот стонущий и умоляющий голос, которым этот же человек просил о помощи. Семен почувствовал что-то недоброе. Но не успел он как следует сообразить, в чем дело, как вдруг сильный рывок за багор вперед заставил его потерять равновесие. Удивленно вскрикнув, Семен плашмя упал вперед— в болото. И, падая, он почувствовал, как выскользнул из его рук конец багра.
Отплевываясь, Семен забарахтался в трясине, пытаясь выбраться. Но болото раздалось под ним, и он погрузился в липкую затхло пахнущую тину по грудь.
Завязший человек, которого Семен собирался спасать, возился в темноте. На белесом фоне тумана Семен видел, как он высоко вскидывал багром и снова опускал его на трясину. Очевидно, он пытался зацепить багром за следующее бревно.
Семен молчал. Убедившись, что ему держаться не за что, а до бревна дотянуться немыслимо, он остался стоять в болоте без движений, зная, что малейшее движение может его погубить. Он только тяжело и быстро дышал. Вода медленно проникала под его гимнасте ку и холодные струйки бежали по спине.