— Ничего себе… — проговорил Амброз, обращаясь наполовину к Стивену и наполовину к самому себе. — Бакан, говорите вы? Ну и что же, был на нем кто-нибудь?
— Да что вы, сэр! Ведь это не то что какой-нибудь порядочный бакан, на нем и кошке-то не поместиться. На нем, значит, мачты кусок прикреплен, а на ней записка-то эта самая. Записку взяли, а бакан так поплыл: на буксир его приняли.
Амброз задал ему еще несколько вопросов и, удовлетворившись разъяснениями, перестал и думать обо всем этом.
Еще не занялся день, а Бийн был уже на мостике. Вскоре к нему подошел Робертсон, и разговор зашел на тему о том, как красота и свежесть природы нередко заставляют человека забывать и неустройство современного мира. Они смотрели на небо, следили, как на нем погасали звезды, как восток сменял свой покров иссиня ледяной бесконечности на теплую лазурную гладь, и как на эту гладь набегали чередой золотистые розовые облака. Понемногу в морской горизонт стал врезаться верхним краем солнечный диск, и вся мачта судна и его старая желтая труба озарились золотым светом.
— Вот он — остров! — воскликнул Робертсон.
Вдали, за штирбортом[21]), горело под солнцем что-то, похожее с первого взгляда на огромный корабль, накрененный вздутыми парусами. Кругом — скалы, и ничего больше. В бинокль виднелась выглянувшая из моря верхушка подводной горы, одинокая, пустынная, каким бывает все, что окружает вулканы.
— Ну, не говорил ли я вам, — торжественно сказал Бийн. — Ведь вот же он, и могу только одно прибавить: если тут еще не было крушения, то все равно когда-нибудь оно должно случиться.
— Все может быть, — согласился Робертсон.
Бийн позвонил в машинное отделение. Шум винта усилился, и старый «Зундерланд», раскачиваясь, словно заторопившаяся тучная женщина, — побежал к намеченной цели. Пришел Фаргус и остался стоять на мостике, а Бийн и Робертсон пошли курить в каюту с морскими картами.
Бийн долго разглядывал карту и затем произнес:
— Тут до самого острова пойдет глубокая вода — больше, чем на милю, и пока мы идем прямо по направлению к берегу, то нечего и беспокоиться.
Вам бы надо немного погодя пойти вниз и сказать Вилльямсу, чтобы он приготовил несколько одеял. Если беднягам пришлось голодать, то их первым долгом необходимо будет согреть, а потом дать выпить чуточку брэнди. Если там случайно окажется какая-нибудь женщина, я уступлю ей мою койку. А сам устроюсь здесь.
— Ну, если бы это случилось, то я бы мог отдать ей свою каюту, — сказал Робертсон. — Если бы там оказалась женщина… — он не докончил. Он все еще относился с недоверием к предположениям Бийна, однако уж не так категорически не соглашаясь с ним, как раньше: впечатление страшной пустынности скал, виденных им в бинокль, подсказало ему то же, чем с ним поделился Бийн, когда говорил: «Если тут и не было крушения, то должно было быть».
А час спустя не нужно было уже и бинокля, чтобы убедиться, что это правда.
Здесь, к югу от острова Франсуа, море взбегало к самым утесам: предположения о крушении становились такими же Вероятными, как утверждение, что мрамор разобьет стекло. Все утесы были покрыты белыми линиями: так издали выглядели ряда лепившихся на них чаек.
Завыла сирена «Зундерланда», ответило эхо многократным повторением ее воя — и замерло. С криком, визгом и свистом взлетели вспугнутые чайки и, точно снежные хлопья, закружились в воздухе, а потом снова упали на свои места.
По команде Бийна «Зундерланд» пошел быстрее и начал круговой обход острова.
Все чаще и чаще стали виднеться беспорядочные расщелины и уступы в утесах, точно какие-то гиганты играли некогда здесь в кегли береговыми скалами; эта игра была особенно азартной и бешеной на северной стороне, за поворотом цепи скал. Тут утесы снижались— точно скот по тропинке к воде, они сходили к морю и стояли у берегов, сторожа волны. Вот здесь-то и произошло кораблекрушение.
Но кораблекрушение это произошло много лет назад. И кости скелета корабля, взнесенные давним ураганом на берег, были видны теперь на отмели и лежали здесь, словно обглоданные останки какого-то животного, от которых уже отлетел последний коршун с последним куском добычи. Боковые бревна остова корабля, похожие на ребра, еще лепились по сторонам киля, и улыбающийся день так и играл своим светом в пустых пространствах между ними: палуба, обшивка, мачты, руль — все исчезло. Недоставало только черепа для полноты сходства со скелетом мамонта!
Робертсон думал об одеялах и о брэнди, но вслух об этом ничего не сказал.
Опять заревела сирена, но никаких чаек она не спугнула с этого неприветного берега, и даже эхо вторило ей только глухим, как бы насмешливым откликом… Повеяло пустынностью — той самой пустынностью, что приходится родною сестрою жути, страху и безнадежности.
Бийн отдал команду рулевому и позвонил в машинное отделение, чтобы шли полным ходом. Потом, когда остров остался уже далеко позади, в безмятежной синей дали, блестя каймой белой пены, капитан приказал взять новый курс, а сам, вместе с Робертсоном, отправился в каюту для морских карт.
На капитанском мостике остался Амброз.
В каюте для карт Бийн налил в стакан воды, отхлебнул глоток, подержал его за щекой, а потом, точно найдя воду отвратительной на вкус, открыл дверь каюты и выплеснул все из стакана.
— Так-с, — проговорил он, ставя стакан обратно в стойку, — ну, что вы скажете теперь?
— Да, кажется, что мы маху дали, — ответил Робертсон.
— Остов корабля открыли! Подумаешь, какая штука! — начал опять Бийн, но теперь уже спокойнее, занявшись набиванием трубки. — Вздумали место кораблекрушения отыскать, ну вот и отыскали… Просто, точно судьба смеется над нами. И время потеряли, и курс свой бросили, а уж о затрате угля и говорить нечего. И для чего это все? Только для того, чтобы полюбоваться на эти ребра, вывороченные когда-то бурей на берег…
— Ну да что же особенно досадовать! — сказал Робертсон. — Что тут плохого, если мы взглянули на эти останки? Жаль только, что лет на пять опоздали оказать помощь. Как бы то ни было, но мы сделали все, что могли, и едва ли кому-нибудь на нашем месте удалось бы сделать больше.
Часа через два остров уже совершенно исчезла сменивший Амброза Робертсон увидал вдали за штирбортом какое-то крошечное пятнышко и какую-то громадную морскую птицу, кружившую над ним. Он проверил себя, взяв бинокль, и сейчас же послал вниз, в буфет, за Бийном.
— Ведь это же лодка там! — воскликнул Робертсон, когда капитан взбирался к нему на мостик.
Бийн наставил бинокль.
— Это они! — сказал он. — Ну, значит, я был совершенно прав! И уголь, значит, мы недаром потратили!
Он скомандовал переменить курс, а сам стоял и смотрел, как далекое крошечное пятнышко становилось все больше и больше.
— А это, должно быть, «Рыбий Остров», — взволнованно говорил капитан, хотя волноваться, вообще, было совсем не в его обычае. — Так себе, грязный холмик какой-то. Его и на карте-то нет. Ну да, так или иначе, а мы во-время подоспели, если только вообще мы еще нужны… Он опять наставил бинокль. — И полным-полнехонько народу! И хоть бы тряпку какую выкинули! Верно, совсем уж сил нет… Держите наготове лодку!.. И положите в нее жбан с водой да несколько кружек! Не надо заставлять их ждать воду.
В это время на мостик взошел Фаргус, и Робертсон побежал вниз исполнять поручения Бийна. Между тем весть о лодке обошла уже всю команду судна, и все свободные, вплоть до смазчиков и кочегаров, столпились на палубе.