С хозяином Сальми больше не встретится, он слишком горд, чтобы объясняться с ним!
К катеру стали подъезжать лодки: улов сегодня неважный. Нет трески — только каменная да голубая камбала.
Подняли лодки, и катер пошел к гавани. В последний раз стоял Сальми у руля на «Филистере». Катер попал в стаю игравших китов, которые охотились за треской. Стройные черные киты выскакивали из воды и, взвиваясь в воздухе, как огромные, сказочные летучие птицы, падали опять в воду с оглушительным шумом и плеском. На этом месте кипела белая пена, как над скрытым под водой рифом.
Огромные животные смело плыли за катерами. Их черные, почти сухие спины поднимались над морской поверхностью и оставляли в воде пенистые борозды. Затем, как будто им надоела игра, киты уплыли, обогнув катер с такой быстротой, что произвели в воде большое волнение: катера начало качать, как в зыбь. Затем киты еще раз появились вдали от катеров и опять с оглушительным шумом нырнули в воду. Там, где киты погружались, крутился водоворот.
Сальми следил за игрой этих огромных морских животных. Он чувствовал в себе самом такую же мощную. силу. Эту силу дает море. Он найдет свою дорогу в жизни! Море закалило его…
Сальми судорожно схватил рулевое колесо обеими руками. Ему захотелось громко закричать:
— Ну-ка, выходите все, кто имеет что-нибудь против меня, вы увидите, что Сальми хорошо вооружен!
БельГе брызги огромного фонтана обдали Сальми. Это был последний кит — остальные животные из стаи уже скрылись…
Вечером Сальми сдал со всеми формальностями управление катером Сейвогу.
— Неужели ты в самом деле хочешь оставить катер? — спросил удивленно Сейвог.
— А что же, ты думаешь, я буду унижаться и заискивать у хозяина? — сказал Сальми.
— Нет, нет, я понимаю тебя, — сказал Сейвог, — только я полагаю, что ты мог бы подождать до завтра. Я уверен, что он уже раскаивается. Он, верно, пошлет тебе другую телеграмму. Он вспыльчив и нерасчетлив и, верно, уж переменил мнение. Подожди до завтра.
— Нет, с хозяином я покончил навсегда, — сказал Сальми. — Я никому не могу позволить обращаться со мной, как с собакой. — Он протянул Сейвогу руку. — Благодарю тебя за твою дружбу на море и на берегу, за все время нашей совместной жизни.
Сейвог был так расстроен, что провел рукой по глазам, чтобы стереть слезы. Ему казалось, что «Филистер» потерял нечто незаменимое.
Сальми крепко пожал всем руку.
— Куда же ты теперь, Сальми? — спрашивали они.
— Сам не знаю, — ответил молодой моряк. — Одно знаю, что здесь останусь лишь до прихода пассажирского парохода.
Сальми сел в лодку, и Сейвог доставил его на берег.
— Уехал наш Сальми, и кто знает, придется ли нам еще встретиться с ним? — проговорил один из матросов.
— Посмотрите, как он идет, — заметил другой.
— Это, — сказал третий, — оттого он так прямо держится, что хозяин ему еще не согнул спины и не поработил его, как нас…
Модель судна из моржовой кости
На открывшейся в Москве юбилейной выставке искусства народов СССР среди многочисленных кустарных изделий выделяется очень интересный экспонат, присланный поселком Уэллен на Камчатке. Это — модель американской шхуны «Боксер», исполненная кустарем-камчадалом. Особый интерес модели состоит в том, что сделана она целиком из моржовой кости. Из кости вырезан самый корпус, мачты, трубы, шлюпки и фигурки рыбаков. Все это сделано с изумительной ювелирной тонкостью и изяществом. Такелаж (оснастка) модели сделан из китового уса.
ИГРА В СМЕРТЬ
Приключения охотинков-соболевщиков в Уссурийском крае
Рассказ Николая Ловцова
Рис. Б. Шварца
— Ну, ну, пора, будет, — понежился и вставай! — услышал я голос своего старого приятеля, уссурийского охотника Сухожилова, и, высунув из-под одеяла голову, встретился с его добрыми глазами, прикрытыми густыми ресницами.
Но тут же осенний морозный воздух охватил мое тело, и я, ежась, снова потянул на себя одеяло.
— Эх, ты, охотник! Я уже чай согрел, а ты мерзнешь, — как же мы с тобой так три недели проживем в тайге? — усмехнулся он, сдергивая мое одеяло.