Еще до отплытия «Стратфорд» приобрел репутацию загадочного корабля, и вскоре я узнал, что эти слухи имели под собою некоторую почву. Начало нашего плаванья было в достаточной степени обыкновенно. Выйдя из Темзы, мы покрутились по Северному морю, раза два забрасывали тралы, но так как там глубина редко превышает восемнадцать метров, а наш корабль оборудован специально для глубоководных работ, то это, собственно, было пустой тратой времени. Во всяком случае, кроме обычных видов рыб, идущих в пищу, каракатиц, слизняков и проб со дна морского, состоящих из аллювиальной[13]) глины, мы не вытащили ничего примечательного. Потом мы обогнули Шотландию, прошли вблизи островов Фаро и добрались до рифа Вивилль-Томсон, где добыча была несколько интереснее. Потом мы направились к югу, к настоящей своей цели, а именно к берегам Африки.
В эти первые недели плаванья я старался сойтись поближе с Маракотом, но это оказалось делом нелегким. Начать с того, что доктор — самый рассеянный и самоуглубленный человек в мире. Полдня он проводит в размышлениях и, кажется, совсем не замечает, где он и что вокруг него происходит. Во-вторых, он скрытен до последней степени. Он днями просиживает, согнувшись над бумагами и картами, и прячет их, когда я вхожу в каюту. Я твердо уверен в том, что у него на уме какая-то тайна, но до тех пор, пока мы принуждены проходить вблизи портов, он держит ее в секрете. Такое впечатление сложилось у меня, и вскоре я узнал, что и Биль Сканлэн того же мнения.
— Слушайте, мистер Хедлей, — сказал он как-то вечером, когда я сидел в лаборатории, работая над результатами наших первых уловов, — как вы думаете, что у него там на уме, у этого старика? Как вы полагаете, что он такое затевает?
— Полагаю, — ответил я, — что мы займемся тем же, чем занимался до нас «Челленджер» и добрая дюжина других океанографических экспедиций, — откроем несколько новых разновидностей рыб, нанесем несколько новых данных на гидрометрические[14]) карты.
— Ничего подобного, — возразил Сканлэн. — Ежели вы действительно так думаете, то начинайте сначала. Ну, например, я-то здесь на что?
— Ну, на случай порчи машин.
— Тьфу на машины! Что там машины? Машины «Стратфорда» в надежных руках Мак-Ларена, шотландского машиниста. Нет, сэр, не для этого посылали меррибэнкские ребята меня, лучшего своего инструктора, чтобы штопать эти дурацкие керосинки. Не даром же мне гонят полсотни колес в неделю. Шагайте за мной, я вас просвещу на этот счет.
Он вытащил ключ, отпер дверь позади лаборатории и повел меня по двойной лестнице в отделение трюма, где было почти пусто; только четыре какие-то крупные части поблескивали в массивных ящиках, упакованные в солому. Это были гладкие стальные плиты, снабженные по краям болтами и задвижками. Каждая плита имела десять квадратных футов и в толщину — дюйма полтора, с круглым отверстием в середине дюймов восемнадцати диаметром.
— Что это за чертовщина? — спросил я.
Забавная физиономия Биля Сканлэна— у него лицо не то опереточного комика, не то профессионала-боксера— расплылась в улыбку.
— Это — мой сынишка, сэр, — заявил он. — Да, мистер Хедлей, из-за него-то я здесь и нахожусь. К этой штуке есть еще такое же стальное дно. Оно в этом ящике. Потом есть еще крышка вроде купола и большое кольцо — то ли для каната, то ли для цепи. А теперь гляньте на днище яхты.
Я увидел квадратную деревянную платформу с выдающимися по углам винтами. Это доказывало, что платформу можно сдвигать с места.
— Двойное дно, — подтвердил Сканлэн. — Вполне возможно, что у этого дяди в голове ветер гуляет, а может быть, в его башке гораздо больше, чем мы думаем, но, если только я его раскусил, он. хочет соорудить здесь нечто вроде водолазного колокола — окна вот здесь, запакованы отдельно — и спустить его вниз через дно яхты. Вот здесь электрические прожекторы, и я так думаю, что он хочет осветить пространство вокруг стальной кабинки и наблюдать в окошечко, что кругом творится.
— Будь это так, проще было бы устроить на корабле стеклянное дно, — сказал я.
— Это вы верно загнули, — удивился Биль Сканлэн и заскреб затылок. — Вот я и не могу никак сообразить. Знаю только, что меня отрядили к нему помогать собирать эту дурацкую штуку. Пока он ничего еще не говорил, я тоже молчу, но все принюхиваюсь и, ежели он еще долго будет молчать, я узнаю все и сам без его объяснений…
14
Гидрометрия — совокупность всех работ по измерению стоячих и текучих вод с научно-технической целью.