Он указал на кожаные шары, лежавшие в углу. Они напоминали больших размеров футбольные мячи, из которых выпустили воздух. В каждом из них было большое круглое отверстие.
— Из всех моих находок, это — самая загадочная. До последнего времени был известен лишь один подобный предмет, находящийся сейчас в Лувре. В каталоге музея он просто значится, как «кожаный сосуд для масла»; таково было мнение Масперо и других ученых. Боюсь, однако, что дело не так просто. Что это такое, по-вашему?
На мягкой дубленой коже были видны следы темных пятен неправильной формы.
— Это — человеческая кровь! Химический анализ не оставил в этом отношении ни малейшего сомнения. И, заметьте, пятна особенно обильны на внутренней стороне кожи… Обратите также внимание: стенки у всех двойные, между ними свободно проходит ладонь. Весьма вероятно, что это пространство между стенками чем-нибудь заполнялось. Согласитесь, все это мало похоже на сосуды для масла… Впрочем, в одном из них я, действительно, кое-что нашел… Не угодно ли посмотреть?
Профессор подал мне один из шаров. В нем что-то было.
— Выньте!
Я вынул полукруглую надломанную кость. Это была человеческая нижняя челюсть. Несколько коричневых зубов еще держалось в лунках…
— Где вы нашли это, профессор?..
— Все эти кожаные предметы найдены мною при исследовании одной подземной галлереи в Больших Каменоломнях. Больше там ничего не было особенного. Впрочем, исследование только начато. Завтра мы производим осмотр галлереи, и я приглашаю вас…
Профессор стал расспрашивать про Джеккерса, интересовался моими познаниями в египтологии…
— Итак, завтра в семь утра я вас буду ждать, — сказал он, пожимая на прощание руку. — Только запасайтесь рабочим халатом, а то ваш костюм больше подходит для музейного зала. Кстати, — добавил он, — захватите с собой револьвер. Эта вещь здесь никогда не лишняя. Местное население не особенно-то долюбливает своих повелителей-англичан, и нередко приезжему иностранцу приходится испытывать это на своей шкуре… До завтра! Не забудьте: ровно в семь.
II. На пути к Большим Каменоломням
Город остался позади. Наш автомобиль свернул с дороги, шедшей вдоль берега Нила, и мы очутились среди колыхавшегося моря стеблей. Бесконечные поля дурры[4]) только кое-где прерывались небольшими деревеньками феллахов[5]) с их характерными хижинами из нильского ила, группами финиковых пальм и высокими шестами колодцев. Иногда встречались широкие, наполненные водой оросительные каналы феллахов. В таких случаях наша машина спугивала целые стаи черноголовых ибисов[6]), долго потом кружившихся над водой с громкими пронзительными криками. Над нами было безоблачное серо-синее небо, по сторонам— волнующееся море желто-зеленых колосьев. Далеко на горизонте, в дрожащем от зноя воздухе неясно обрисовывались очертания возвышенности.
— Большие Каменоломни, — указал на возвышенность профессор Шарт.
В одной феллахской деревне нам преградил дорогу столетний старик библейского вида. Не обращая внимания на предостерегающие знаки шофера, он бесстрашно стоял перед автомобилем и выкрикивал непонятные слова, грозно стуча о землю длинным посохом. Я уверен, он не сдвинулся бы с места, если бы машину пустили прямо на него…
Турок-шофер вопросительно взглянул на нас. На наше счастье, подошел феллах и увел старика с дороги, почтительно поддерживая его под локти.
— Он принял нас с вами за англичан и призывал проклятие аллаха на наши головы, — пояснил мне профессор.
Мало-по-малу деревни стали попадаться реже, поля прекратились, и веселые краски зелени сменились желтовато-серыми полосами обнаженной земли.
Солнце стояло высоко, когда наш автомобиль подъезжал к Большим Каменоломням. Зной сделался нестерпимым; чувствовалась необыкновенная, свойственная только Египту сухость воздуха. Хотелось пить, и я то-и-дело прикладывался к висевшему на ремне термосу с холодной водой.
Мы остановились у подножия невысокой каменистой возвышенности. Причудливой формы скалы сверху донизу были изборождены трещинами, ямами и осыпями. Все пространство вокруг было усеяно различной величины осколками песчаника, начиная с маленькой гальки и кончая огромными желтоватыми глыбами, величиною с верблюда. Кое-где из расщелины выбивались кусты неприхотливого тамариска[7])…
7
Тамариск — гребенщиковое растение с мелкими, чешуевидными сизоватыми листьями. Растет в пустынных и степных местностях.