«Попросите Антония Левенхука сообщить вам о своих открытиях».
И Левенхук ответил на запрос Королевского Общества со всей самоуверенностью неуча, не сознающего глубокой философской мудрости тех, с кем он разговаривает. Это было длинное письмо, касавшееся всех вещей в подлунном мире, написанное с забавной простотой и безыскусственностью на разговорном голландском языке, — единственном, который он знал. Озаглавлено письмо было так: «Перечень некоторых наблюдений, сделанных с помощью микроскопа, изобретенного мистером Левенхуком, относительно строения кожи, мяса, жала пчелы и т. д.». Это письмо очень удивило и позабавило ученых и высокомудрых джентльменов из Королевского Общества, но в действительности они были искренно поражены чудесными вещами, которые Левенхук, по его словам, мог видеть через свои замечательные линзы.
Секретарь Королевского Общества поблагодарил Левенхука и выразил надежду, что за первым его сообщением не замедлят последовать и другие. И они сыпались, как из рога изобилия пятьдесят лет подряд! Это были болтливые письма, полные ядовитых замечаний по адресу невежественных соседей, разоблачений шарлатанов, искусного толкования суеверий и сообщений о своем собственном здоровье, но в прослойках между отдельными страницами, полными разных домашних дел, почтенные лорды и джентльмены из Королевского Общества почти в каждом письме шмели счастье читать о бессмертных, поразительно точно описанных открытиях, сделанных с помощью «магического глаза» этого привратника и торговца мануфактурой…
Если теперь оглянуться назад, то многие из основных научных открытий покажутся до нелепости простыми! Как это люди могли ходить ощупью целые тысячелетия, не видя вещей, которые находятся у них под самым носом? Так же обстояло дело и с микробами. В наши дни уже весь мир может видеть их извивающимися на кинематографическом экране; многие, даже малообразованные люди, наблюдают микробов, плавающих под линзами микроскопов; студент-медик первого курса может показать вам возбудителей бесконечного числа разных болезней, — почему же так трудно было увидеть их в первый раз?
Не будем смеяться и вспомним, что в то время, когда родился Левенхук, микроскопов еще не было, а были только грубые ручные линзы, через которые едва можно было увидеть десятицентовую[20]) монету, увеличенную до размеров квартера[21]). И если бы этот голландец не занимался неустанно шлифовкой своих замечательных линз, ему до самой смерти не пришлось бы увидеть ни одного существа размерами меньше сырного клеща. Выше уже было сказано, что он с фанатической настойчивостью помешанного старался делать все лучшие и лучшие линзы; что он с бесцеремонным любопытством исследовал все, что попадалось ему под руку… Но вся эта возня с пчелиными жалами, волосками из усов и прочей мелочью была только необходимой подготовкой к тому великому дню, когда он однажды посмотрел через свою игрушечную, оправленную в золото линзу на каплю чистой дождевой воды— и увидел…
Именно с того, что он увидел в этот день, начинается наша история. Левенхук был сумасшедший исследователь, и кому, кроме этого странного человека, могла прийти в голову мысль направить свою линзу на каплю чистой прозрачной воды, только что упавшей из облаков! Что могло оказаться в этой воде, кроме… воды? Представьте себе его дочь Марию, — ей было девятнадцать лет, и она была трогательно заботлива к своему слегка помешанному отцу, — наблюдающую, как он берет маленькую стеклянную трубку, накаливает ее на огне докрасна и вытягивает в тонкий волосок… Мария была очень предана своему отцу— пусть только посмеют эти глупые соседи смеяться над ним в ее присутствии! — но, ради всего святого, что он собирается делать с этой волосной стеклянной трубочкой?
Она видит, как ее отец с широко раскрытыми, рассеянными глазами ломает трубочку на мелкие части, выходит в сад и наклоняется над глиняным горшком, поставленным там для измерения силы дождя. Он наклоняется над этим горшком… Возвращается обратно в свою лабораторию… Насаживает маленькую стеклянную трубочку на иглу своего микроскопа…
«Зачем все это нужно моему бедному дорогому отцу?»
Он, прищурившись, смотрит через линзу… Он что-то глухо бормочет, прерывисто дышит…
И вдруг раздается громкий взволнованный голос Левенхука:
— Поди сюда! Скорей! В дождевой воде маленькие животные… Они плавают! Они играют! Они в тысячу раз меньше, чем любое существо, которое мы можем видеть простым глазом… Смотри, смотри! Ты видишь, что я открыл?..