Мы хлопали веслами по воде с таким усердием, что сами измучились вдребезги.
Лишь к утру заметили мы, что крокодил ослабел. Все реже и реже бил он хвостом. Движения его стали вялыми. Наконец, мы вплотную подплыли к нему и пихнули веслом в его бок. Крокодил вяло запротестовал. Тогда мы взяли на буксир старый ствол с привязанным к нему зверем и медленно пристали к городской стороне.
Светало. Животное было до такой степени утомлено, что без всякого протеста позволило надеть на себя веревочный ошейник. Крокодил громко пыхтел, как кузнечный мех. Мы были поражены колоссальными размерами зверя и его безобразием. Высвободив из петли левую заднюю ногу крокодила, мы погнали его в город. Впереди шел Семен Семеныч и вел за собою на веревке крокодила. Я подгонял его сзади, вооружившись здоровенной дубиной. Мы подвигались медленно, ибо насколько крокодил был быстр и проворен в воде, настолько он оказался медлителен и неловок на суше.
Медленно вышли мы на базарную площадь. Странная вещь: крокодил не роптал. Он перестал нас бояться и казался совсем ручным. Мало того, я вскоре убедился, что зверь был несомненно дрессирован. Стоило мне только коснуться дубиной крокодиловых лопаток, как зверь тотчас же начинал кружиться, как будто бы он танцовал вальс.
Когда же я тыкал в крокодилью шею, он преуморительно щелкал зубами…
— Симпатичный субъект, — говорил мой друг, глядя на крокодиловы фокусы…
До милиции мы брели часа два. Привязав крокодила к воротам, мы ввалились в дежурную комнату. Дежурный милиционер обалдел до того, что в течение трех минут не мог выговорить ни слова. Когда же, наконец, его оцепенение прошло, он пулей бросился будить начальника.
Что творилось в милиции!.. Что творилось в городе!..
Несмотря на ранний час, интересная весть разом облетела город и подняла на ноги чуть не все население. Здание милиции осаждалось толпой. Начальник сдержанно снимал с нас допрос, занося наши показания в протокол. В корректной форме просил он граждан не волноваться. Начальник распорядился, чтобы, кроме нас, никого не впускали во двор. Исключение было сделано лишь для старого Франца Ивановича Эллерса — преподавателя зоологии при школе II ступени. Ученый внимательно осмотрел зверя со всех сторон и уверенно произнес:
— Alligator Mississippiensis… Аллигатор с реки Миссисипи…
Тут Семену Семенычу пришло в голову продемонстрировать дрессировку аллигатора.
— Алло, алло, агитатор… Пошевеливайся!..
Добродушное животное добросовестно проплясало вальс и защелкало зубами. Успех был большой. Даже невозмутимый начальник — и тот не удержался от улыбки и угостил нас папиросами.
— Что скажете, начальник, не правда ли рельефно?..
— Благодарю вас, товарищи, — отвечал начальник и пригласил нас проследовать в его кабинет. Любезно предложив нам сесть, он обратился к нам:
— Друзья, извиняюсь за мою вчерашнюю резкость. Я вчера вечером выяснил, что вы были правы. Еще месяц назад крокодил забрался к нам в пруд — по реке от самого железнодорожного моста. Вот как это все произошло…
Тут начальник вынул из портфеля газетную вырезку и подал ее нам:
Выслушав это сообщение, Семен Семеныч задумался и, нервно забарабанив пальцами по столу, произнес:
— Итак, стало быть, агитатор остался без хозяина… Жаль… жаль зверушку…
Несколько дней спустя в центральных газетах появилось следующее объявление, которое, быть может, и вам когда-нибудь попадалось на глаза:
ИЗ ВЕЛИКОЙ КНИГИ ПРИРОДЫ
«Джунгли Малайского архипелага и полуострова Малакки почти все доступны для человека», — заявляет американская экспедиция, специально изучавшая эти джунгли. Объясняет она это тем, что деревья достигают огромной высоты. Нередко самые низкие их ветви отстоят от земли на 35 метров. Это дает возможность солнечному свету свободно проникать в самую глубь малайских джунглей.
Члены американской экспедиции категорически опровергают долго поддерживавшийся англичанами слух о существовании «непроходимых» джунглей на Малаккском полуострове.
Самым серьезным препятствием для исследователей являлись бамбуковые леса, растущие на сильно болотистой почве. Огромной толщины и высоты, бамбуковые деревья представляют собой безотрадную, подавляющую своим Однообразием картину.