— Ход вперед!
Раздался резкий звук каната, тершегося о клюз, — это втаскивали на борт якорь; скрипнул блок, широкий тяжелый парус поднялся по мачте, наполняясь ветром, «Тюлень» всколыхнулся и начал медленно скользить по морю.
— Прощай, Криставер! Прощай, Ларс!.. Береги себя, мой мальчик! Счастливого пути!..
— Прощайте!.. Удачной вам ловли!.. — неслись с берега женские голоса.
Криставер снял зюйдвестку и махал жене. Порывистый ветер будоражил бухту. Парус на «Тюлене» перевели на другой борт. Белая пена вскипала у носа; за кормою тянулась полоса взбаламученной воды. Красный вымпел так и плясал на верхушке мачты.
Исчез знакомый берег с родными маленькими домиками. Свежий ветер быстро гнал суда по наморщенной поверхности моря. В глубине фиорда виднелись четырехугольные паруса и топселя[3]), — это выходили в море жители других поселков. Все они направлялись по знакомому фарватеру на север. Рыбакам предстояло проделать сотни миль в мороз и метель по тому же морскому пути, по какому ходили и предки их в незапамятные времена…
На борту «Тюленя» старые товарищи Криставера — Элезеус Гюлла и Генрик Раббен — возились на корме: один из них держал шкот, другой разыскивал черпак на случай, если поднимется буря. На носу стоял Канелес Гомон. Это был статный ловкий парень. Он славился необычайной зоркостью и, как кошка, мог видеть в темноте.
Рядом с Ларсом сидел Арнт Осей, бледный парень с жидкой ржавой бороденкой и серебряными сережками в ушах. Он был уроженец горной долины, но нужда заставила его взяться за морскую работу. На Лафотены он отправился в первый раз и, держался робко и неуверенно. Ларс взял его под свое покровительство и тоном знатока сообщал ему названия и назначение различных снастей и частей бота. Рыбаки жевали табак и наслаждались. Под ними качалась палуба бота, над головой поскрипывали реи; они снова на море, снова на воде! «Тюлень» игриво резал волны. Приятели поглядывали друг на друга, поглаживали бороду и смеялись.
Ослепительное солнце заливает море. На востоке тянутся горы, подобные неровной серой каменной стене. Тут и там белеют на них полосы снега; розовато-серые облака цепляются за вершины. Стаи темных и пятнистых морских птиц качаются на волнах, несмотря на мороз и ветер, и наслаждаются чудесной погодой. Зеленовато-фиолетовой пеленой необозримо расстилается море. Искристая пена окружает черные рифы, вздымающиеся из пучины. Две голубовато-белых чайки несутся навстречу «Тюленю». Сквозь ветер слышны их пронзительные жалобные крики.
Три соседских лодки идут, придерживаясь друг друга, а четвертая, Андреаса Экра, «Бешеная», ухитрилась по своему обыкновению пробраться вперед. За ней вдогонку несется «Огонь морей». Его хозяин, Пер Сюцанса, стоит на руле, широко расставив ноги, и улыбается яркому солнцу. Немного позади, окруженная пеной, летит «Морская Роза» на заплатанных парусах. На руле стоит крепкий коренастый рыбак Яков Колченогий. На его черных волосах вместо зюйдвестки красуется красный колпак.
Когда волна обдает ему голову, он Снимает колпак, отряхивает его о борт и снова надевает.
Ветер крепчает, волны растут, порывы ветра срываются с гор и ударяют по ботам, и суда, обнажая киль, шарахаются в сторону.
— В чем дело там у вас на носу? — кричит Криставер, нагибаясь, чтобы лучше видеть из-под паруса.
Сквозь ветер до него долетают слова Ларса:
— Арнт Осей просится на сушу. Струсил…
Криставер напряженно следил за ботом, стараясь понять его характер. Он чувствовал, что бот не совсем в порядке: нет правильного соотношения между реями и остовом. У женщин и лошадей — свои капризы, у бота — также свои, и он, Криставер, должен во что бы то ни стало укротить бот.
«Тюлень» чутко слушается руля. С каждым порывом ветра, с каждой большой волной Криставер узнает новое в боте. Далеко отплюнув сквозь зубы слюну, он подставляет «Тюленя» под напор ветра и тут же пропускает ветер мимо паруса. Ему кажется, что он без конца настраивает незнакомую скрипку.