В одной части города мы обратили внимание на большое здание, которое, повидимому стояло на холме: оно и теперь возвышалось над общим уровнем. К нему вела длинная лестница с широкими ступенями из черного мрамора; из такого же мрамора было построено почти все здание, но теперь мрамор почти всюду был покрыт желтым отвратительным фунгусом, гроздьями свисавшим со всех карнизов и выступов.
Не раз мы собирались подробнее осмотреть мрачное здание, но каждый раз Манд начинал проявлять признаки тревоги и знаками умолял нас повернуть обратно. Нас разбирало еще большее любопытство.
Однажды утром мы с Билем совещались по этому поводу.
— Слушайте, хозяин, — сказал Биль, — там есть какая-то чертовщина, до которой этот парень ни за что не хочет нас допустить. А чем больше он юлит, тем больше меня подмывает залезть в этот черный театр и понюхать, что там собственно творится. На какой шут нам проводники, позвольте вас спросить! Мы и без них сумеем натянуть стеклянные колпаки и найти дорогу.
— Что же, я готов, — ответил я. — А с вашей стороны, сэр, препятствий не встречается? — обратился я к вошедшему Маракоту. — Быть может и бы примкнете к нам? Мы собираемся раскрыть тайну дворца из черного мрамора.
— А может быть — дворца черной магии — поправил Маракот. — Кстати, вы слышали когда-нибудь о Владыке Черного Лица?
Мы признались, что не слышали.
Не помню, упоминал ли я раньше, что профессор был мировым авторитетом по сравнительным религиям и первобытным верованиям. Даже верования легендарной Атлантиды были в его компетенции.
— Сведения об Атлантиде получены нами большей частью из Египта, — сказал он. — Жрецы храма в Саисе рассказали многое греческому мудрецу Солому, который является в сущности единственным источником, из которого исходят все сведения, отчасти фактические, а большей частью легендарные. Манд рассказал мне легенду о Владыке Черного Лица. Я не могу с уверенностью сказать, что это и был хозяин черного дворца. Говорят, что было несколько Владык Черного Лица, но один-то во всяком случае был, и его дворец мы видели.
— А что это была за птица? — спросил Биль.
— Все источники описывают его как сверхчеловека, знаете, типа греческих героев и полубогов. Он навлек несчастье на атлантов, и страна была разрушена.
— Как Содом и Гоморра, — ввернул Биль.
— Вот именно. Наконец настал такой момент, когда положение стало совершенно невыносимым. Терпение природы истощилось, и ей оставалось только разрушить все дотла и на голом месте создавать заново. Этот владыка занимался черной магией, добился сверхъестественной силы и употреблял ее во зло человечеству. Такова легенда о Владыке Черного Лица. Может быть это объясняет почему до сих пор его дворец внушает ужас несчастному народу; атланты дрожат при мысли, что мы осмелимся войти во дворец.
— А мне от этого еще больше хочется проникнуть туда! — воскликнул я.
— Мне тоже! — подхватил Биль.
— Должен признаться, что и я горю желанием исследовать дворец, — сказал профессор. — Не думаю, что наши милые хозяева будут в большой претензии, если мы предпримем эту экспедицию самостоятельно, раз они не могут преодолеть своих предубеждений.
Прошло не мало времени, пока удобный случай представился; наше маленькое общество было тесно сплочено, и для личной жизни почти не оставалось времени. Но однажды утром (с помощью нашего примитивного календаря я мог различать день и ночь) у атлантов происходило какое-то религиозное собрание, целиком поглотившее их внимание. Нам не хотелось терять такого удобного случая. Убедив двух привратников, работавших у насосов во входной камере, что нам разрешена прогулка, мы очутились одни на дне океана и направились к старому городу.
Трудно двигаться в плотной среде соленой воды на такой глубине, и даже небольшая прогулка очень утомляет, но все же через час мы стояли у входа в большое черное здание, которое так разожгло наше любопытство. Мы взошли по мраморным ступеням и прошли через высокие резные порталы Дворца Зла.
Он сохранился значительно лучше, чем другие здания древнего города: крепкие мраморные стены стояли как прежде, но мебель и драпировки были уже давно уничтожены временем и водой.
Дворец был и сам по себе угрюм, а теперь в его мрачных углах и коридорах шевелились темные силуэты огромных полипов и странные бесформенные рыбы, подобные видениям кошмара. Особенно врезались мне в память громадные пурпурные слизняки, кишевшие повсюду, и большие черные плоские рыбы, с длинными шевелящимися щупальцами, лежавшие на полу точно ковры.