— Неужели опять заставят нас рождаться на свет? — испуганно опросил Льока Бэй.
— Знаешь что? — догадался Льок. — Нас, верно, будут посвящать в охотники!
Церемония посвящения в охотники выражалась в том, что раздетых догола братьев сначала натерли лосиным жиром, при чем в грудь втирали жир, взятый с груди лося, в бедра — жир с бедер и т. д. Натертые жиром братья тотчас перестали ощущать холод. После этой церемонии их, попрежнему обнаженных, двое стариков ввели в освещенный круг костра, перед которым сидели охотники.
Среди гробовой тишины охотники чуть слышно шептали каждому из братьев на ухо слова, а те их повторяли вслух, обещая быть смелыми охотниками и, не боясь опасности, помогать друг другу на войне и во всякой беде. После этого колдун, вырвав из каждой части тела посвящаемых по нескольку волосков, дал их им в руки и велел кинуть в огонь с произнесением особого заклинания:
«Если я не буду выполнять всего, что сказал сейчас, пусть со мной случится то, что стало в огне с волосами».
Затем колдун велел посвящаемым съесть по кусочку волчьего сердца и надрезал обоим руку у локтя. К братьям по очереди стали подходить охотники. Каждый из них высасывал из ранки кровь, после чего целовался с посвящаемым, который при этот должен был всосать изо рта охотника немного слюны. Этой, церемонией охотники как бы обменивались с вновь принятыми сочленами частицей своего тела, обязываясь тем самым защищать друг друга от опасности. Через гибель одного из них погибала частица и другого.
Окончив эту главную часть обряда, братьям дали надеть новые одежды, сшитые из шкур ими же убитых волков. Затем главный охотник дал им по новому копью, оказав Бэю:
— Теперь твое имя для нас, охотников, — Разитель Волков.
Льок же получил название Ловца Волков.
Церемония посвящения была окончена, и все с жадностью накинулись на еду. Пожирая лосиное мясо, охотники остерегались поломать хотя бы незначительную косточку.
Три дня тянулся пир. По окончании его колдун со старыми охотниками кинули заботливо собранные кости в расщелину скалы и завалили их камнями.
На обратном пути к стойбищу вновь принятых в охотники предупредили, чтобы они никому не рассказывали о происшедшем: церемония посвящения должна была храниться в тайне.
Приходила весна. Потянулись солнечные дни, зажурчали ручьи, а в муравейниках забегали муравьи, вестники теплой погоды. Когда растаял снег, Кру повел молодых охотников знакомиться с водой, у которой не было «да начала, ни конца». Это было Онежское озеро, все еще покрытое льдом и оттаявшее лишь в заливе Чура, невдалеке от места, где стояло стойбище.
Бэй с жадностью слушал рассказы старика о желанных гостях — перелетной птице. Охотники его родного стойбища не знали подробностей птичьей жизни. Им и не требовалось никаких знаний, кроме знания места, где останавливалась дичь. Зато онежским охотникам, промышлявшим дичь не только камнями и палками, но и капканами, необходимо было знать навыки и свойства каждой птичьей породы..
Но Льока не интересовали рассказы Кру. Его сразу поразил вид скал, таких же темных и блестящих, как и священная скала у родного водопада. И в его голове вспыхнула мысль, которая быстро разгоралась, захватывая все помыслы: он решил во что бы то ни стало выбить на скале рисунки в память своего пребывания на новом месте.
Как только стойбище погрузилось в сон, Льок, захватив скандинавский меч, тайком побежал на берег озера (рис. 30). Снова в тишине, как когда-то на священном островке, зазвенели гулкие удары.
Из-за скал появилось солнце. Медленно поднималось оно над головой, потом начало склоняться к западу. Льок не замечал ничего. Лихорадочно выбивал он один рисунок за другим, отмечая главные моменты своей жизни на стойбище: как в его капкан попался волк (рис. 31), как Бэй убил копьем хищника (рис. 32), и как он гнался с собакой за лосем (рис. 33). Немного передохнув, Льок изобразил все виды капканов (рис. 26, 27, 28 и 29). Окончив эти рисунки, Льок вспомнил, что надо бежать осматривать ловушки.
Вечерам, натруженный тремя глухарями, он медленно возвращался на стойбище. Уже издали было слышно, что селение по-особому гудит, словно рой оводов в летний день. Льока окликнул Бэй, бежавший к нему навстречу: