Мысли ворочались вяло. Дамба приподнял голову и осмотрелся.
«Как я долго проспал, — подумал он и вспомнил о том, что уже давно ничего не ел. Испугался. «Однако пропаду — никто не идет».
Страх смерти с новой силой овладел им и заставил ползти вперед.
Дамба спускался под гору. Трава становились гуще и мягче. Прохлада низины дохнула приятной сыростью. Дамба клал голову на холодную сочную траву, и она освежала обожженную солнцем кожу. Темная полоса, спрятанная ночью, потерялась, и Дамба полз, стараясь лишь сохранить ее направление.
С каждым движением ощущал облегчение— земля становилась все более влажной. «Скоро вода», — догадался Дамба.
Он прислушался. Чуть слышно бурлила вода. Забыв о больной ноге, напряг все силы. Плеск воды слышался отчетливее. В колеблющемся тихом свете красной тусклой луны Дамба различил острые тени кустов. Несколько усилий — и он подполз к небольшой степной печке.
Упершись руками в берег, Дамба жадно пил. Он отрывал губы, чтобы перевести дыхание, и опять пил, погружая лицо в тинистую мутную воду. Она казалась ему сладчайшим кумысом.
Монгол засмеялся и присел на берег. Он окунул руки в воду, смочил себе голову и, совсем счастливый, лег на траву и уснул.
Дамбу разбудило утреннее солнце. Он посмотрел на реку.
— Вода — хорошо!
Было жаль уходить от реки, вода манила прохладой, прибрежный кустарник давал тень. Страх одиночества, испытанный Дамбой в степи, был развеян плеском реки и гомоном птиц. Он наблюдал, как маленькие пушистые тела перелетают с ветки на ветку низкорослых кустов, и испытывал полное умиротворение.
Негорячее солнце и речной ветер баюкали, вливали бодрость. Но это состояние покоя продолжалось недолго.
На смену жажде полновластным хозяином выступил голод.
«Надо есть, — вспомнил Дамба. — Тогда и ждать можно… солнца два, три… Пастух пойдет — вода… Гурт пойдет, скот пойдет… А, однако, рядом пойдет не увижу — кусты. Надо ползти — степь видать, монгола видать…»
Дамба пополз, и та легкость, которую он ощутил у реки, разом пропала. Голод наседал.
Дамба вырывал траву, жевал ее длинные червеобразные корни. Некоторые из них были безвкусны, некоторые горьки, но и те и другие не утоляли голода. Все мысли сосредоточились на пище. Запахи травы раздражали. Слегка кружилась голова.
Дамба выполз из кустарника. Впереди опять гладкая как стол степь, и чем дальше отползал от берега, тем колючей становилась трава.
«Еще поползу, а потом еще, а дальше аиль[12])!»
Дамба двигался опять но дороге, протоптанной табуном.
«Встать не могу. Смотреть — низко. Где я? — пытался ориентироваться Дамба. — Сколько еще осталось до аиля?»
Он привстал на здоровое колено и, морщась от острой боли в сломанной ноге, осматривал степь. Внимание его привлекло большое темное пятно, шевелящееся-в траве.
— Каширик![13]) — радостно воскликнул Дамба. — Близко аиль!
Он двигался к лежащему животному, стараясь быть незамеченным, чтобы не вспугнуть его. Ему было важно увидать, в какую сторону он побежал бы. Дамба подобрался.
Это была лошадь. Она лежа щипала траву, вытягивая шею, как будто ей лень было встать, чтобы перейти на новое место, к непомятому корму. Вокруг лошади вся трава была выщипана и образовалась серая лысина.
Не понимая, Дамба приподнялся опять на колено, но неосторожным движением подвернул больную ногу, вскрикнул и упал.
Лошадь вздрогнула, повернула голову и, содрогнувшись всем телом, выбросила передние ноги; привстав на них и волоча зад, она рванулась в сторону. Ковыляя и встряхивая головой, лошадь уползла от Дамбы, она перебирала передними ногами, падала на бок, хрипела и опять ползла.
Надежда на близкий улус лопнула: эту лошадь оставил дикий табун. Она была искалечена во время скачки.
«У нее сломаны задние ноги или ушиблен круп, — подумал Дамба. — Нет аиля!»
И сейчас же голод напомнил о себе. Перед Дамбой было мясо. Лошадь не могла уйти от него — ее связывали разбитые задние ноги. Она могла только ползти — так же, как и Дамба.
Пастух вынул нож и пополз к коню. Потревоженная нога заныла с удвоенной силой, и двигаться стало трудно. Дамба подкрадывался к лошади, а она, шарахаясь от него, по-лягушечьи отпрыгивала все дальше в степь. Пытаясь обмануть животное и двигаться незаметно, Дамба распластался по земле и полз, прячась в траве, но лошадь зорко следила за монголом, и каждое движение человека вызывало новый прыжок.