— Да. Он строит летательную машину и хочет лететь на небо.
Старик сидит неподвижно. Он сед. Он важен. Он похож немного на пророка, как их рисуют для наивных людей.
Мохамет, отдохнув, уходит. Старик остается со своими мыслями. «Они чужие, — думает старик. — У них нет бога. Но как Христя посмеет осквернить небо?»
В болгарских хатах — глиняные полы. В болгарских хатах пахнет овечьей кислой шерстью и кислым виноградным вином. Болгары называют свое вино разными именами: кагор, мускат, козское, барзак.
Имена разные, а вкус один — кислый, терпкий, с запахам подвала. Настоящие вина из Судака, Коз и Феодосии в Коктебеле можно достать только в подвале грека Синопли. Подвал — на винограднике. Виноградник у подножия Карадага.
Виноградник Василя Иванчиюова далеко от виноградника Синопли, но Христя предпочитает прохладу греческого подвала.
О, месяц, казачье солнце, ты ходишь дозором по виноградникам! Ты видишь, как крадется к гроздьям шашлы и изабеллы остромордая лисица, пузатый увалень-барсук, как прилетает с гор черный ворон! Ты видишь, как летчики с крылатыми значками на рукавах ходят в погреб грека Синопли пробовать барзачок! Ты видишь и то, как горят черные глаза болгарского юноши Христа, когда он слушает завлекательные разговоры летчиков!
Когда начались близ Коктебеля планерные состязания[1]), Христя был постоянным их гостем. Он с жадным дикарским любопытством смотрел на красивый моноплан с толстым треугольным крылом. Этот моноплан был сделан Тихонравовым и назывался «Арап». Христя не мог насмотреться на узкокрылый биплан «Стриж», дело рук Пышнова. С нескрываемой завистью разглядывал он «Коршуна», двухместный биплан, построенный малоопытными руками членов Голицынского планерного кружка. «Коршун» походил на настоящий аэроплан: такой солидный, легкокрылый, стремительный на вид. Христя отдавал должное балансирному планеру «Макаке», который привез сюда Анющенко. «Макака» был громоздок, но легок необычайно, настоящий покоритель воздуха.
Часами простаивал Христя около куцого, неуклюжего на вид, но ладно скроенного и крепко сделанного моноплана «Бич». Бесхвостый этот планер больше всех пленил Хрисшно воображение, потому что изобрел его рабочий Черановский.
«Вот, — думал упрямый виноградарь, — простой рабочий додумался, высчитал и сделал планер. Почему же нельзя этого сделать мне?»
Чем больше говорил Христя с летчиками, чем больше вглядывался он в легкие гордые конструкции искусственных птиц, тем неодолимей становилось его желание стать планеристом и самому— са-мо-му! — сделать птицу.
Три осени под ряд он ловил и искал летчиков.
Найдя, он до самозабвения слушал их рассказы, спрашивал, допытывался, фантазировал.
— Без математики шею сломишь! — сказал Христе один летчик.
Христя сел за математику. Он ходил на дачу Вересаева и на дачу Волошина, он ходил на другие дачи и добился не только учебников, но и раз’яснений.
На раскаленном коктебельском пляже Христе показали лысого человека, профессора математики. Христя стал проводником профессора по всем бухтам и карадагским тропинкам. Профессор, пораженный математическим голодом смуглого своего проводника, помог ему осилить алгебру, геометрию и научил разбираться в сложных таблицах авиационных учебников.
У Христа было много книг по авиации, и, в особенности, о планерах[2]). Пройдя этот необходимый искус, Христя занялся устройством планера. Целые месяцы возился он в хлеву. Года за два до этого пала черная коровенка Иванниковых, и обширный хлев пустовал. Предприимчивый Христя превратил хлев в мастерскую.
Юноша был упрям— в деда, и постройка планера подвигалась быстро. Жадный мозг, оплодотворенный математикой и окрыленный великой любовью к полетам, бессонными ночами выдумал диковинные, но простые формы искусственной птицы. В этой фантастической работе Христе помогало море — классическая формула простоты, контуры Карадага— олицетворение своенравия, да еще крымские орлы, парящие прообразы планеров.
Беспокойство деда было понятно. Василь Иванников недаром унизил себя до беседы с отузцем Могаметом. Планер, эта чортова машина, стоял готовым.
Христя собирался испытывать его в степи, чтобы осенними хрустальными днями, когда настанут состязания, войти в стан людей, желающих стать орлами.
1
Первые планерные всесоюзные испытания состоялись в октябре-ноябре 1923 г. близ Коктебеля.
2
Читатель, желающий получить представление о планерах, должен прочесть брошюру Н. Д. Анощенко — «Что такое планеры и зачем они нужны».