— А где же крок? — спросил доктор, поводя мутными глазами по воде.
Коку торжествующе расхохотался:
— Я убил его, масса! Я видел, как он разинул пасть и хотел сожрать тебя. Тогда я схватил нож и нырнул в реку. Я подплыл ему под брюхо и вспорол его ножом. Кишки вывалились, и крок издох. Потом я схватил тебя, масса, и вытащил на берег.
— Ты спас мне жизнь, Коку, — пробормотал Аллан, стискивая руку негру.
Отдохнув и подкрепившись едой, пошли дальше. Джунгли становились все гуще. К полудню экспедиция приблизилась к деревушке, где должен был находиться Роше. Издали доносился собачий лай, детский плач и отрывистые голоса. Аллан и Коку остались сидеть на полянке, а Умвати отправился на разведки.
Через полчаса он вынырнул из кустов, ни слова не говоря, приложил палец к губам и кивнул Аллану и Коку, чтобы они шли за ним.
Все трое, осторожно ступая, двинулись гуськом по узкой тропе. Лес был так густ, что дороги впереди почти не было видно. Но вот Умвати встал на четвереньки и пополз влево под навес кустов. Остальные последовали за ним.
Как змея, извивался Аллан в траве, пятки Коку то и дело задевали его по носу. Над головой низко висели лохматые колючие ветви.
Впереди стало светлеть. Аллан осторожно просунул голову сквозь ветви. Перед ним была небольшая полянка, образовавшаяся вокруг подножия гигантского дерева. Длинное белое пятно справа привлекло его внимание. Вглядевшись, Аллан с содроганием узнал Роше.
Его обнаженное тело было растянуто ничком на земле. Руки и ноги скручены веревками. По всему телу роились черными точками муравьи. Они ели Роше заживо.
Аллан решительно вылез из кустов на поляну, за ним оба негра. Подойдя к Роше, доктор первым делом пощупал пульс. Он еще бился. Веревки были быстро перерезаны, и Аллан принялся промывать и перевязывать раны инженера. Коку ему помогал, а Умвати стоял на страже. Где-то совсем близко перекликались голоса, но на полянке никто не показывался.
Вокруг сердца Роше был обведен кровью круг, указывающий место, куда должен был вонзиться в миг жертвоприношения нож жреца.
Когда Роше пришел в себя, ему дали выпить глоток виски и немного поесть.
Потом спешно тронулись в обратный путь. Раненого несли двое в гамаке. Роше то и дело стонал и метался. Приходилось частенько останавливаться на отдых.
Когда, наконец, добрались до Франсвиля и сдали мосье Роше в префектуру, французские чиновники засыпали Аллана благодарностями. Отряд в полном составе покинул Франсвиль, держа направление на восток.
IX. Аллану роют могилу
После утомительных переходов по дебрям Бельгийского Конго и работы в зараженных поселках отряд прибыл в город Леопольдвиль, конечный пункт своего маршрута. Цель экспедиции была выполнена. Покрыли несколько тысяч километров. Аллан составил детальную карту зараженных местностей, четко нанеся пояса распространения цеце. За семь месяцев экспедиция оказала помощь тысячам туземцев. Новые методы лечения сонной болезни блестяще оправдали себя.
В Леопольдвиле Аллан распростился со своими товарищами. Они отправились по железной дороге к порту Бома на побережье, а он остался в городе, решив немного отдохнуть, а затем предпринять исследование его окрестностей, зараженных желтой лихорадкой. Неугомонный доктор не хотел уезжать из Африки, не изучив на месте и эту тропическую болезнь.
Эпидемия желтой лихорадки вспыхнула в этой местности с небывалой силой. Среди суеверных туземцев распространился слух, будто болезнь наслали на страну разгневанные лесные духи. Колдуны об’явили неграм запрет передвигаться с места на место: нельзя, мол, тревожить лесных духов.
Один за другим стали отказываться носильщики итти в поход. В конце концов остались только Коку и Умвати, как наиболее сознательные. Аллан решил итти налегке, втроем.
В Леопольдвиле чиновники и обыватели предупреждали Аллана об опасностях экспедиции. Весь район, по их словам, был неспокоен. Бельгийцы прокладывали сквозь леса и холмы новую караванную дорогу, рабочие-туземцы мерли, как мухи, от желтой лихорадки и каторжных условий труда. Во время подрывных работ почти не принималось мер предосторожности, и чуть ли не каждый день бывали несчастные случаи.
По ночам окрестные лесные поселки грохотали погребальными тамтамами, гудели заунывными песнями. Жрецы запретили неграм работать у белых. Рабочие стали сотнями бежать с дороги. Бельгийцы ловили их, избивали и принуждали работать под строгим надзором.
Все это обострило до крайности ненависть туземцев к белым.