Но это врастание, по современному выражаясь, Ново-Китежа в торговый капитализм не проходит безболезненно. Революции потрясают его, как и всякое другое национальное или общественное объединение нашей старушки-земли…
Для скупки мехов и отправки их большими партиями в «мир» нужны были не малые капиталы, и они имелись в Ново-Китеже налицо еще в начале XIX века. А в середине этого века, то-есть к моменту, когда в России на смену торговому капитализму приходит уже промышленный, Ново-Китеж переживает свою первую революцию, именно восстание церковников против буржуазии.
«Революция» началась с того, что скитские старцы на очередном «священном киноте» потребовали закрытия «дыры» в мир, откуда якобы ползла на богоспасаемый град Ново-Китеж еретическая зараза. Старцы умно повели дело. С закрытием «дыры», то-есть с прекращением внешней торговли, власть купцов была бы сведена на-нет. Старцев поддержала небольшая, наиболее отсталая часть новокитежского населения, крестьяне. Но церковники обошлись бы и без всякой поддержки. В их распоряжении было страшнейшее оружие — «анафема», то-есть отлучение от церкви.
Около году Святодухова гора, на которой помещаются все скиты-монастыри, и кремль, в котором живет крупнейшее новокитежекое купечество, были злейшими врагами. В те времена и создались политические партии Ново-Китежа: «дырники», возглавляемые купечеством, ратовавшие за оставление дыры в мир в целях торговли, и «бездырники», во главе которых стояли церковники, требовавшие полнейшей изоляции Ново-Китежа от всего остального мира.
Победили «дырники», стоявшие за широкие права крупной буржуазии. И победили купцы не оружием, а рублем. Они весьма недвусмысленно заявили новокитежскому папе — киновеарху — и всем остальным старцам, что те-де просто дармоеды, и что если им не нравятся новокитежские порядки, то они могут вылетать отсюда и основывать другую общину.
«Но интересу нам знать, кто вас там кормить будет? — спросили при этом злорадно купцы. — От кого вы раздобудетесь грошами богу на свечку и себе на рукавицы?»
И церковники сдались. Но купцам этого было мало. Они потребовали, чтобы киновеарх, этот недавний самодержец Ново-Китежа, переселился со Святодуховой горы в кремль. Там, в почетном плену, под охраной стрельцов он и находится по сей день, царствуя, но не управляя.
Так, в итоге некоторого подобия революции власть церковников сменилась здесь властью представителей финансового капитала. Правда, купцы в целях примирения с церковниками сделали им некоторую уступку, но уступка эта лишь укрепила власть буржуазии. Заключалась эта уступка в том, что «дыра» в мир, и прежде открытая лишь наполовину (выпускались люди с большим разбором, по особым разрешениям), была заткнута для всех остальных, исключая купцов.
Для этой цели был снят план путаных тропок через окружающие Ново-Китеж болота. План этот, так называемая «Книга Большого Чертежа», сейчас хранится у посадника. А затем стрельцы заставами загородили тропки в мир. Теперь в этой охране нет уже надобности. Современное новокитежекое поколение не знает путей через трясины, знали их прадеды, давно умершие.
Отгородился богоспасаемый город Ново-Китеж от всего остального мира, отгородился непроходимой трясиной — Прорвой, как зовут ее здесь. Лишь недавно Истома Мирской рассказал нам об ужасах Прорвы, через которую даже легконогий заяц не проберется.
Между прочим несчастный юнкерс сел уже за границей Прорвы. Иначе бы мы, конечно, не попали в Ново-Китеж. Но Раттнер клянется, что он найдет выход отсюда. Судя по его намекам, есть какие-то основания. Он и Птуха почти ежедневно бродят по болотам, окружающим город. Но пока — никаких результатов!
Полная изолированность Ново-Китежа от внешнего мира, выгодная лишь одним купцам, не по вкусу новокитежским низам. Они не прочь взглянуть на мир, из которого к ним иногда просачиваются все же волнующие, необычайные слухи.
Поэтому борьба партий «дырников» и «бездырников» не прекратилась и до сих пор. Мы, при первом нашем вступлении в Ново-Китеж, были свидетелями побоища между сторонниками этих политических группировок.