Рид полетел на самолете летчика Гильома, а примерзший к снегу «Юнкерс» едва оторвался земли.
Скоро впереди сказались очертания «Нанука» и «Ставрополя», и Лильом вежливо отошел в сторону. Я спустился и встал рядом с самолетом Галышева, украшенным приспущенным советским флагом. На шхуне «Нанук» и на «Ставрополе» флага тоже были приспущены.
К нам подошли американцы с нартами, на которые и были положены трупы. Их немедленно прикрыли американскими звездными флагами. И печальное шествие двинулось к помещению на берегу.
Помещение — избушка, принадлежащая фактории было декорировано флагами.
По моему предложению, тела погибших до передачи их Америке, должны были быть осмотрены смешанной комиссией, состоящей из представителей Союза, САСШ и Канады.
Врач парохода «Ставрополь», тов. Комартовский, раздел трупы, для того чтобы тела оттаяли. К трупам был приставлен караул. Только через два дня, когда тела совершенно оттаяли, в присутствии всех членов комиссии был произведен осмотр и составлен акт.
27 февраля мертвые Эйельоон и Борланд были зашиты в полотно и перевезены на борт «Нанука».
Я передал трупы — в лице старшего американского летчика Ионга — американскому дароду.
От имени правительства САСШ Ионг благодарил нас…
X. Отправка пассажиров со «Ставрополя»
Отлет самолетов разыскной экспедиции был предположен на 1 марта. Решено было так: американец Ионг на «Ферчальде», Гильом на легком разведчике, и я на своем «Юнкерсе» полетим в Америку. Галышев заберет вторую партию пассажиров и уйдет в лаврентьевскую культ-базу. Разбитый самолет канадского ка, — питана Рид останется на нашей территории под охраной, сам Рид сядет на самолет Гильома. Летчик Кроссэн свой поврежденный самолет оставит на мысу Северном и полетит на самолете вместе с Ионгом.
Погода первых чисел марта была хотя и не совсем удовлетворительной, но позволила бы вылет, если бы… не телеграммы из Теллора на американском берегу: «Снежный шторм, ветер 8 баллов, видимость отсутствует».
Так как санной партии нужно было итти не в Америку, а к заливу Лаврентия, то, «снарядив» Ивана Михайловича Дьячкова шестью пассажирами с соответствующим количеством чая, галет и сахара, я отправил санную партию в обратный путь.
XI. Отлет в Аляску
4 марта мыс Северный, который привлек к себе внимание всего мира, перестал быть аэропортом. Утром радист «Нанука» — его все звали просто «марконик» — пропищал с полчаса на своем ключе и затем, постучав на пишущей машинке, спокойно сказал, что погода в Теллоре «не очень плохая».
Ежедневные телеграммы «шторм со снегом» так прискучили, ежедневные разогревы моторов на самолетах так надоели механикам, что все высказались за вылет в «не очень плохую погоду».
Собачьи нарты в полчаса разнесли весть, что самолеты готовятся к отлету, и к мысу Северному из фактории, «Ставрополя» и чукотских яранг стало стягиваться все живое.
Три самолета, сделав по кругу над мысом, взяли курс на место гибели американцев. Я шел справа от Ионга и через сорок пять минут с воздуха увидел те траншеи, которыми был изборожден весь район, где разыгралась трагедия.
Самолеты то немного нагоняли друг друга, то отставали. Показалась Колючинская губа, и Галышев повернул вправо, к Лаврентию. У мыса Сердце-Камень стало покачивать, я поднялся выше, до 2000 метров, и впереди не засинело, как это принято писать про море, но засерело Берингово море. Уж очень разительна была разница между яркими переливами, расцветкой льдов на горах и тусклым однообразием поверхности моря.
Где-то внизу, почта под крылом, запомнился скалистый обрывающийся прямо в воду мрачный мыс Дионисия.
«Это последний кусок советской земли… покидаю Союз», — подумал я.
ХII. Самолет СССР над Америкой
В 14 часов 20 минут на высоте свыше 2000 метров пролетаю над воображаемой разграничительной линией СССР — САСШ. Хлопаю Фариха по плечу и говорю:
— Ну, браток, мы над Америкой.
Он не слышит меня, но, повидимому, понимает — улыбается.
На море появляются льдины, переходят в прибрежную тундру, и неприятное чувство полета на лыжах над водой проходит. Мой самолет ведь был на лыжах. Под самолетом знакомая белая даль без признаков жилья. Разворачиваюсь та девяносто градусов и вдоль береговой кромки иду та юг. Теперь на юг, на юг — до самого Теллора. Можно доставить себе удовольствие снизиться до 1500 метров и посмотреть с воздуха на Америку. Что подо мною Америка, об этом говорила только карта на английском языке, подаренная мне перед отлетом капитаном Ридом.